— Лиза, ты чего? — Спросила мама с тревогой. — Что там? Чего ты испугалась?
— Мамочка, неужели я люблю Исаева? Я знаю, что так не должно быть. Но…
— Девочка моя, никто не знает, как должно или не должно. Сердцу невозможно приказать. Можно уговорить подождать немножко, но повелевать — не получится. И здесь, главное, не выигрыш или проигрыш, нет! Жизнь в ладу с самой собой, вот что тебе сейчас надо. Ты запуталась, в этом нет ничего предосудительного, с каждым может случиться. Но ты из тех, кто не сможет жить спокойно до тех пор, пока самый-самый малюсенький червь сомнения не покинет твою душу. Мы с отцом очень виноваты перед тобой. Ты рано повзрослела, а нам и на руку. Наша дочь — самостоятельный человек, целеустремлённый, самодостаточный, никаких проблем. Но когда мы по-настоящему прониклись ролями бабки и дедки, когда за Диану денно и нощно волнуются наши сердца, стало понятно, какие же мы эгоисты. Лизанька, девочка любимая, прощения просить уже поздно, да и не обвиняешь ты нас, что ещё больше обостряет чувство вины. Чем тебе помочь? Мы так и не поняли, почему вы разошлись? Ты же ничего не рассказываешь.
— Да нечего рассказывать. Он выбрал другую женщину, у него дочь, они даже работают вместе. Всё у него хорошо, мама. — Не надо моим замечательным родителям знать подробности похождений их дочери, пусть спят спокойно.
— Ну да, ты нам не доверяешь. Ну что ж, что заслужили, то и получили. — И ушла.
А я всё стояла перед подарком, мне казалось, что даже от самой упаковки пахнет Мишкой… Чужим мужем!
Кардиган! Связанный по образцу моего, того, разодранного и окровавленного, только основным цветом был синий. Конечно, синий, любимый цвет Михаила Исаева. Он, что, всё это время хранил моё изуродованное вязаное изделие? И кто-то же связал новый? Я быстро натянула эту красоту, ощущая всей кожей его теплоту, как будто боксёр обнимает меня своими ручищами. «Как скажешь…» — гудело в голове. А что тут молвишь, Елизавета, совсем не Великая.
На дне пакета я обнаружила женские боксёрские перчаточки, очень симпатичные, красные, даже пронзительно алые. На одной из них был прицеплен бессрочный абонемент на посещение клуба, а на второй — симпатичная открыточка.
«Одной очень сложно в нашем мире. И если ты не принимаешь ничьей помощи, научись помогать себе сама».
Коротко и сердито.
А ещё через день Соня известила меня об отъезде Исаевых. Мишке предложили место судьи международных матчей, но для этого нужно было подучиться. Что он и сделал, умотав восвояси. В клубе остались Цветковы, вот тогда мы с папой и отправились укреплять здоровье и развивать реакцию под руководством Мишеньки Исаева.
И опять Новый год. Алевтина Сергеевна, мама Сони, уговорила приехать к ним, мы очень редко виделись. Женщина совсем плохо ходила, но очень радовалась, что может жить в таком прекрасном месте, на свежем воздухе и при семье. Мои родители приняли приглашение, и отправились раньше меня. А я, как всегда, закрывала офисы, причём 31 декабря часов до восьми-девяти. По любому, к бою курантов успевала. Я ехала по совершенно пустой дороге, включив дорожное радио. Все нормальные люди уже сидели за столом, и слушали новогодние поздравления. А вдруг мне удастся повысить настроение, радуясь вместе с веселящимися ди-джеями? Они, наверное, тоже были очень довольны жизнью, встречая Новый год в студии… Бумммм! Что-то бросилось ко мне под колёса. Скорость была приличная, тормозной путь тоже, а ужас — запредельный. Я застыла за рулём, скованная страхом увидеть то, что осталось лежать за машиной. Ночь, только свет от фар, никого в обозримом пространстве, с двух сторон от дороги лес, никакого жилья. Кошмар! Надо выходить! Прошла метров десять, ничего и никого. Ещё дальше, тот же результат. Вернулась к машине, осмотрела колёса, бампер, стёкла. Ни-че-го! Но я же не полная дура, удар был, точно помню. Фара! Разбитая фара со следами крови. Господи! Надо поискать за обочиной, причём в сапогах на шпильке и меховой безрукавочке при минус двадцать. Сколько раз мама говорила: «Вози с собой удобную обувь про запас. И не оставляй шубу в офисе или дома, положи на заднее сидение». И т. д. и т. п. Воткнув в рот фонарь, вооружившись монтировкой и перцовым баллончиком, я сошла с дороги в лес. Странно, но ни капель крови, ни каких-либо следов мне так и не удалось найти. Неужели придётся тревожить отца? Я позвонила Соньке, обрисовала ситуацию.
— Жди, сейчас к тебе кое-кто подъедет, он быстрей разберётся. А я пока отвлеку всех, у нас с детьми костюмированное поздравление, жаль, без тебя.