Загадка для Богомола
Spiel mit mir - weil wir alleine sind
Spiel mit mir - ein Spiel"
Поиграй со мной - пока мы одни
Поиграй - в игру
По его лицу потекла вязкая, липкая, резко пахнущая слюна. Женский запах, густой, мускусный, жаркий. Сильно кружилась ушибленная при падении голова, то и дело тянуло отрубиться, но если Женя хотел спасти свою жизнь, он должен был думать.
— Даже не знаю, — сказал он, — может быть, дерево?
— “Нет”, — прозвучал голос в его голове, очень похожий на его собственные мысли.
Острые жвалы нежно обняли его голову. Компенсируя отсутствие зрения в полной темноте, восприятие обострилось, как у зверя. Он не видел, но чувствовал ее: тяжелое мягкое брюшко, гладкие трепещущие надкрылья над хрупкой радужной сеткой крыльев, каждое длиной с легковую машину.
— Наверное это пень, — снова попытался он.
— “Ты опять ошибся!” — капризно ответила она. Его несообразительность расстроила ее и она чуть сжала жвалы. Женя услышал, как расходится кожа под острыми краями: с таким же звуком ботинок давит выползшего на асфальт дождевого червя. По лицу потекла кровь и закапала с подбородка в рубашку, смешиваясь с грязью и ее слюной. Было чертовски больно, но Женя очень старался сохранить безучастный, безразличный вид, будто бы все в порядке, будто бы все под контролем. Ему казалось, что стоит ему показать ей, как он на самом деле напуган и слаб, она убьет его в ту же секунду.
Вот только она все равно его убьет, ведь он не мог придумать ответа, в голову ничего не шло, он мог думать только о льющемся ручье крови, которую он терял. Интересно, какой звук будет, когда она проломит ему череп, и успеет ли он его услышать? Мысли выходили из под контроля так же быстро, как подступала паника.
— “Ты не отгадываешь!” — она еще сжала жвалы, прокусывая кожу до самого черепа, сдавливая его так сильно, что перед глазами от боли заплясали цветные круги. На плечи ему легли ее клешни, тяжелые, толщиной с две его руки.
Как ни крути, а она была королевой мотивации.
Женя успел мысленно попрощаться с сестренкой, маленькой Соней, мамой и учебой, прекрасной учебой, каким хорошим он бы мог стать художником, если бы огромная насекомая не раскусила бы его голову как орех. Мысль зацепилась за слово и он едва не закричал:
— Я знаю! Это орех, орех!
Жвалы рефлекторно сжались чуточку сильнее в ответ на громкий звук, а затем хватка ослабла.
— “Отгадал, ты отгадал!” — пела она в его голове. — “Хорошая забава! Хорошая игра!”.
Насекомая удовлетворенно защелкала надкрыльями и выпустила, наконец, его голову.
Кровь прилила к мозгу так резко, что перед глазами замелькали яркие картинки: на всю жизнь он пока не настрадал, но короткий показ ему все-таки устроили и он увидел свои последние несколько часов.
Жарким майским днем он шел из института домой. Только что прошла гроза, в воздухе висел аромат цветущей черемухи, дождя, мокрого асфальта, восхитительный коктейль, обещание скорого лета, которое наступит сразу после последних экзаменов.
Женя только что сдал сложный зачет и шел, запрокинув голову к небу, вдыхая запах лета, дразнящий аромат будущих гулянок на всю ночь до рассвета, парков, холодного пива, загорелых девушек, коротких юбок и мокрых губ.
Закинув на плечо ветровку, он решил пойти более длинным путем, дворами, прогуляться, развеяться, может даже, если повезет, встретить кого-то из соседей-приятелей. Он зашел в арку-подворотню, ведущую во двор.
В арке было темно и холодно, откуда-то текла вода, ржавый подтек сбегал по одной из стен. Женя почти никогда не ходил через арку, с детства обходя ее стороной. Кажется, тогда он еще верил, что в ней живет чудовище, а повзрослев, забыл об этом. Дети вообще во многом куда сообразительнее взрослых.
Только этой несообразительностью объясняется то, что, даже почувствовав неладное, Женя только ускорил шаг, глядя вперед, во двор, на разноцветные скамеечки, деревья и живую изгородь вдоль дорожки, детскую площадку, на которой играли мелкие. Это все было очень близко и вызывало ложное ощущение безопасности. Он так торопился пройти неприятное место, что забыл посмотреть под ноги, наступил на люк, крышка под ним двинулась и стала поворачиваться. Женя и глазом не успел моргнуть, как ухнул вниз, расквасив по дороге оба локтя, инстинктивно попытавшись остановить свое падение, и по прибытии на дно крепко ударился головой. Из глаз у него брызнули искры и им на смену пришла темнота.
Очнулся он от того, что на лицо ему капало, будто кто-то решил сыграть с ним в слюнку: оно было вязкое, липкое, пахнущее. Женя открыл глаза, увидел над собой гигантскую треугольную жучью голову и услышал торжествующее щелканье.