— “Живой!” — громко прозвучала у него в голове мысль, не принадлежавшая ему, и дальше последовал яркий образ: удар и теплая кровь, много сочной еды.
Только благодаря приступу телепатии, больше похожем на галлюцинацию, Женя откатился на бок прежде, чем огромная лапа ударила туда, где только что было его горло.
— “Бежит!” — возникла новая чужая мысль, галлюцинации продолжались и Женя едва успел увернуться от лап, норовящих схватить его за ноги.
— Погоди, постой! — закричал он, быстро отползая, — Я слышу тебя!
Оно остановилось и в рассеянном свете, падавшем откуда-то далеко сверху, Женя сумел разглядеть Это.
Оно было огромным и занимало собой почти весь туннель целиком. Большая треугольная голова, тускло блестящие твердые пластины панциря, тонкая грудь и большое брюшко с мягким животом и трепещущими надкрылками. Здоровенные, молельно согнутые клешни с зазубренным шипами по всей длине. Огромный зеленый богомол в канализации — нет, его мозг не мог, конечно выбрать другого сюжета для галлюциногенного бреда.
— “Он говорит со мной. Слышит меня?”, — “сказало” насекомое. Должно быть все-таки насекомая. Самец должен быть меньше и вроде как коричневый, — всплыли в голове полезные сведения, которые непременно должны были спасти ему жизнь. Что-то не так работало в его мозгу после падения, определенно.
Голова придвинулась вперед, большие и мутные широко расставленные глазищи оказались совсем близко. Она пошевелила мощными жвалами, колеблясь и протянула вперед лапы.
— Не убивай меня, — попросил Женя пытаясь еще чуть-чуть отползти назад, пачкая руки и одежду в гадкой зловонной жиже, покрывавшей пол.
— “Я съем тебя”, — ответила она. — “Ты можешь говорить, но не можешь убежать”.
— Нет-нет, постой! — крикнул он, увернувшись от выпада огромной лапы, затем от второй. Игра в кошки-мышки ее развлекала: она била чуть медленней, заранее давала понять куда ударит, и Женя это понял.
— Я знаю игру получше! — крикнул он.
— “Я люблю играть. Что ты знаешь об играх?”.
— Я знаю одну хорошую игру. Отличную. В загадки.
— “Загадки?”.
— Я буду говорить о чем-то непонятно, а ты должна будешь отгадать, что за слово я имею ввиду.
Молодец, мозг, так держать!
Она пошевелила жвалами, раздумывая.
— “Игра должна как-то заканчиваться. Как мы узнаем, кто выиграл?”.
Безумное вдохновение обуяло Женю и, вспомнив все сказки, что он читал в детстве, он сказал:
— Если я задам загадку, которую ты не отгадаешь, ты не станешь меня есть.
Насекомая пришла в возбуждение и защелкала надкрылками.
— “Если я не отгадаю, я не стану есть тебя. А я тоже загадаю тебе загадки. Не отгадаешь — умрешь”.
— Идет!
Треугольная голова быстро приблизилась к его лицу и он увидел блестящую слизь на жвалах, раскрытых в жуткой карикатуре на улыбку.
— “Ты думаешь, ты очень умный. Думаешь обхтрил глупое чудовище?”
— Нет, — сказал он быстро. Именно так он и думал.
Треугольная голова наклонилась, разглядывая его. Потом, так быстро, что он и не разглядел само движение, она схватила его за шиворот и стремительно метнулась в туннели, волоча его за собой.
— Постой! Не надо! — закричал он, решив с перепугу, что она передумала и теперь тащит его прямиком на обеденный стол.
— “Идем ко мне играть!”.
Она остановилась так же неожиданно. Женя ничего не видел: все источники света оказались далеко позади и их окружала кромешная тьма. На плечи ему легли зазубренные лапы, он скорее почувствовал, чем увидел, как глазастая голова нависла над ним.
— “Сначала моя очередь. За каждый неправильный ответ, я буду обнимать тебя вот так”.
Жвалы обхватили его голову, оставляя скользкий след слюны на коже и волосах.
— “Я стану сжимать сильнее, если станешь отвечать неправильно. И прокушу тебя когда ты сдашься”.
— Обещай, что отпустишь меня, если я выиграю. — сказал Женя, справедливо подозревая, что имеет дело со слишком уж увлеченной особой.
Она неохотно отпустила его голову.
— “Чем обещать?”
Снова в голове у него всплыли тексты многочисленных сказок. Вот что следовало зазубривать вместо всех учебников, нигде нет столько реальных инструкций по выживанию, как в сказках. И чем он только думал!
— Самым ценным обещай, чтобы не нарушила слово.