Лина же удивлялась что совсем не чувствует голода. И теплу руки сжимающей ее руку удивлялась и тому, что совсем не страшно ей рядом с призраком идти по жуткому Лесу, про которое чего только не рассказывали.
“Да и какой-же он призрак?” — думала она приглядываясь к нему получше, — “Совсем живой!” Вон и румянец на щеках у него есть и руки теплые и пар изо рта вырывается когда идет. Чем дольше они шли правда, тем бледнее он был и круги начинали проступать под глазами, ну так может он просто устал!
Лине жгуче было интересно как выглядит она сама, не заплаканной ли лахудрой?
Но со временем все холоднее становилось и ей, и страх начинал пробираться куда-то глубоко под кости. Куда он так долго ее ведет и почему солнце все так же висит где-то за облаками, хоть давно должно было стемнеть?
— Как долго еще идти? — жалобно спросила она. — Я устала, давай повернем, мы только-только полянку хорошую прошли!
Почувствовав что она хочет сказать, он помотал головой и помог ей ступить на замерзшую речку, чтобы по льду перейти на другой берег. Через тонкие подошвы она тут же ощутила замораживающий, лишающий жизни холод льда. Она поспешила, чтобы скорее оказаться на другом берегу, но немец вдруг замер тревожно прислушиваясь.
— Пойдем пожалуйста! — сказала Лина и потянула его за руку нетерпеливо, чувствуя как замерзают пальцы. Немец остался на месте, продолжая напряженно слушать.
— Я так насмерть замерзну! — заплакала она и почувствовала как холод накрыл ее с новой силой, пробравшись и под пальтецо, и в самые кости вонзая ледяные зубы. Она снова отчаянно дернула его за руку и тут услышала то что слышал он — голоса. Русские голоса.
Лина только-только успела испугаться, как немец притянул ее к себе и поднял, на руки, прижимая покрепче и замирая. Она ощутила, словно он закрывает ее собой, размывает ее силуэт, прячет. Лина спрятала лицо, ухом прижимаясь к его груди, а другим прислушиваясь — голоса приблизились и неторопливо следовали мимо, продолжая болтовню. Совсем рядом будто на расстоянии вытянутой руки шли! Но каким-то чудом не видели их, не замечали.
Голоса пропали и через какое-то время замолкли далеко-далеко.
Немец пошевелился — впервые за долгие минуты и посмотрел на Лину. Она заметила что лицо его стало еще бледнее и круги под глазами углубились и почернели.
“Он умирает”, — поняла она так, как приходит понимание во сне — само по себе, — “Он уже был мертв, а теперь умирает”.
Дальше они шли рука об руку. Мертвой хваткой Лина сжимала руку и локоть немца, пока они перешагивали через коряги и продирались через кусты. Время уходило и она почувствовала это так, словно оно текло через ее тело.
Рука, которую Лина сжимала уже не была такой теплой.
— Я не хотела тебя убивать, — прошептала она и почувствовала как по лицу потекли слезы — одна из левого глаза и вторая, чуть запоздав, из правого, — Если ведешь меня в чистилище, ты знай это, пожалуйста.
Казалось Лесу не будет конца, и они так и останутся блуждать среди деревьев как призраки. Но в какой-то момент Лина увидела у себя под ногами тропу. А еще через минуту, тропа вывела их к станции.
Тогда немец споткнулся. Не упал он только потому что Лина обеими руками держала его локоть, и тут же, испугавшись приняла его вес на свое плечо.
— Что же ты, пойдем!
Она взглянула в его лицо — теперь такое страшно-бледное и увидела как из его глаз стремительно уходит жизнь. Это зрелище она запомнила навсегда — как быстро, словно сумеречное небо, темнели его глаза.
Он упрямо помотал головой, отгоняя смерть и потянул Лину вперед. Они поднялись на станцию, заполненную людьми в форме и без. На них никто не обращал внимания, повсюду — беспокойно и тревожно звучала немецкая речь. Мертвец едва мог стоять, но упрямо крепился.
Подъехал с длинным гудком поезд и люди хлынули внутрь. Лина очень ясно почувствовала что поезд - ее. Но она обеими руками держала за плечи немца и из глаз, непрошеные и незваные потекли слезы.
— Пойдем со мной, — умоляла она, — ну пожалуйста, ты сможешь, как же я одна…
Сунув руку в карман он достал сложенное письмо и вложил его ей в руки. На нем был написан немецкий адрес, которого ей никак не удалось бы разобрать.
— Не бросай меня, — просила она, отчаянно тряся его за плечи. Он покачал головой и изо рта у него потекла струйка крови. Поезд дал гудок и Лина поняла, что еще немного и он уедет.