Мама пила пятичасовой чай в большой гостиной. Увидев Мэри, она сухо выговорила ей за опоздание. Мэри показала Маме Чудовище и спросила, нельзя ли ей завести котеночка.
Мама посмотрела на Чудовище и поджала тонкие губы.
— Не красавец, — изрекла она.
Мэри взглянула на Чудовище. Под маминым взглядом оно сьежилось и неуверенно посмотрело на Мэри, ища защиты. Плоский пятачок грустно хрюкнул. Один рог смотрел чуть криво, уродливая коричневая кожа висела складками, а хвост напоминал тело жирного слизня.
Мэри сняла с прически красную ленту и повязала на Чудовище.
— Красивое, — сказала она и взяла его на руки. Задние лапы и большая часть тела при этом осталась на полу. От него смутно пахло кошатиной и сырой землей. Чудовище хрюкнуло, беспомощно поболтало лапками в воздухе и смирилось, прижавшись к девочке.
— Ты будешь хорошо себя вести, — сказала она.
Чудовище хрюкнуло, как ей показалось, согласно.
Любимец Богини
Часть 1
Дар
Мой народ каждые двадцать пять лет выбирал одного,самого красивого мальчика и выдавал его в мужья своей богине. Поверьте, не самая безумная из существующих традиций. Жених богини приносил удачу следующую четверть века, сияя своей красотой, проводил свет и волю богини, пользуясь всеобщим обожанием и никогда не зная голода и болезней, только божественную благодать. Весь народ оберегал его и целовал его священную задницу.
Будущие женихи богини сильно отличались от остальных детей. Все они были бледнокожи, белокуры и голубоглазы, в то время, как остальные дети рождались похожими на родителей: смуглыми, скуластыми, с темными волосами и глазами. Женихи же были бесподобны: не просто красивы, а прекрасны до последней черточки, красотой неземной, идеальной, которая никого не могла оставить равнодушным, она завораживала, притягивала и защищала. Совершенство их внешности делало их неприкосновенными, ведь достаться оно могло только высшему существу, только богине.
Когда он родился, врач, принимавший роды, указал на родимое пятно, на спине ребенка:
— Он отмечен звездой, — сказал он очерчивая пятиконечный символ на его коже, — он будет особенным.
И родители его были счастливы, ведь это было великой радостью. Ребенка забрали из семьи, чтобы воспитывать его при храме.
Его баловали, о нем заботились. Как и каждый юный жених он пользовался всеобщей любовью и всякий, при виде него, бросал все свои дела, если священному ребенку что-то было нужно. Все восхищались символом на его спине и пророчили великую судьбу.
Восемнадцать лет, которые прошли после рождения звездоносного младенца, выдались спокойными и безоблачными. Стареющий Муж исправно светил для своего народа, жрецы приносили в жертву голубей и ягнят, в курильницах не угасал огонь, молодой жених взрослел и хорошел, как и положено жениху.
Он не сомневался, что и богиня его любит, ведь его любили все, а значит и у богини нет никаких причин не любить его. А поскольку никто не требовал от него любви в ответ, он никого и не любил, кроме себя.
В сухом остатке, вырос он избалованным, самовлюбленным мальчишкой, начисто лишенным сострадания и милосердия.
На жреческих ритуалах он не чувствовал никакого трепета, только скуку. Глядя на статуи богини с мечами, чашами и серпами по множестве рук, прекрасную и совершенную в милосердии и предостерегающе ужасную и жестокую в гневе, он с трудом подавлял зевок. Богиня для него была не более реальна, чем жизнь на других планетах. Он просто никогда об этом не задумывался и привычно пропускал мимо ушей все, что не касалось лично его благополучия.
“Это ведь все большой обман”, — думал он про себя, глядя на пышные церемонии, когда Муж благословлял новый урожай, строительство храма или прибытие иностранных делегаций.
“Народу так спокойнее, верить в красивую выдумку легко и просто. Нет в этом никакой магии и Муж это знает. Но он не дурак отказываться от роскошной жизни! И я точно не дурак всем об этом говорить. Пусть заботятся обо мне, легковерные дурачки”.
Глядя на лица парламентеров и высших лиц правительства, он иногда был уверен, что они думают о том же самом: как часто, человеку, уверенному в своей догадке, кажется, что все с ним согласны, пусть это и далеко от истины.
Только фанатизм жрецов мог иногда поколебать его убеждения, но потом он решал, что так и надо, они должны вести себя так, чтобы поддерживать в народе эту веру. И работу свою они делают хорошо, а ему того и надо.