Еду готовил Родин вместе с Халлой. Родин еще в порту сказал капитану, что она придет на корабль, и вот она явилась. Матроса, который уверял, что она упала с неба, капитан за вранье сшиб с ног ударом кулака. Ему было все равно, откуда она появилась. Она вела себя пристойно, беспокойства никому не чинила, огонь разводила только на плоском камне и понимала все, что ей говорили. В портах она сходила вместе с кем-нибудь на берег и помогала купить все, что нужно. Корабль медленно полз вдоль берега. Императорское судно для особых поручений обогнало их в первый же день вечером. Ветер стих, но на Императорском корабле изо всех сил гребли рабы, и его весла ровно опускались и подымались, словно движимые сверхъестественной силой, а не людьми.
Родин, конечно, понимал, что сколько ни думать о неизвестности, ожидающей их впереди, ничего не придумаешь, и много молился, но все меньше спал и все равно думал, думал, что скажет и что сделает, если его ждут плохие вести. Иногда он бледнел, лицо его искажалось, потом застывало. Он боялся, что судьба его ударит так же, как Таркан-Дара, и боялся остаться один в маленьком мире боли, далеко от друзей, как сейчас Таркан-Дар, которому Халла Богом Посланная, наверно, стала ближе, чем он или Киот.
Проходили дни. Однажды разразился шторм, и их всех укачало. Потом опять стало ясно. Халла болтала с дельфинами и даже допускала мысль о том, чтобы присоединиться к ним, так радостно они скользили по волнам, выпрыгивали в теплый воздух, на мгновенье ощутив, как сохнет кожа и солнце жжет глаза, и снова погружались в прохладную прозрачную влагу. «Но это, наверное, не для меня, — думала она. — К огню я привыкла, а вода напоминает мне о русалках, у дельфинов тоже хвосты, как у них. Если я ошибусь на этот раз, меня уже не спасет дракон. Их здесь нет».
Потом люди из Мароба совсем потеряли покой. Началось с того, что впереди показались низкие зеленоватые берега с песчаной полоской у воды и мелководьем, от которого приходилось держаться подальше. Они не отходили от поручней на палубе, вглядываясь в даль. Таркан-Дар временами отворачивался от берега, становился спиной к поручням и устремлял взгляд на безбрежное море с другой стороны. Так продолжалось два дня; потом Родин и Киот стали собирать свои узлы. Оба по очереди пытались уговорить Таркан-Дара пойти домой с ними. Он наотрез отказался. Когда корабль, наконец, вошел в устье реки и направился в Маробскую гавань, он спрятался под палубой в носовой части корабля среди канатов и свернутых парусов.
Халла пошла посмотреть, где он. Он, совсем как медведь, зарылся в берлогу, прикрыл голову лапами. Когда она заговорила, присев рядом, он вдруг потянул ее сильной рукой за шею, и она упала на холодный парус, а он прижался мокрой щекой к ее щеке, и так они лежали некоторое время не двигаясь. Если бы он смог заснуть, думала она, и проспать несколько месяцев, горьких месяцев сердечного голода, холодов и смерти, когда нет того, что больше всего нужно, а потом проснуться, когда время все сотрет и начнется новый год. Может быть, еще рано, было ее следующей мыслью, и вообще он не медведь.
Она ласково отстранилась от него, встала и прикрыла его парусом. Корабль уже причаливал. Остальные двое приготовились сходить. Халла пошла с ними, но сказала, что вернется на судно до захода солнца и поплывет дальше. Об этом месте ей так много рассказывали. Вот оно перед ней. И уже их увидели, узнали, кто-то подходит, целует руки, ведут в дом рядом с пристанью. Их здесь приняли. Она тоже вошла в дом.
Все здесь немного отличалось от того, что она видела в других домах; сосуд с водой и ларь для продуктов, очаг и рыбачьи сети с грузилами из местных камней, упряжь для волов, ткацкий станок, замок на двери, — все было из другой жизни и называлось другими словами.
Люди заговорили быстро, негромкими голосами, и Халла увидела, как хмурое лицо Родина разглаживается, потом он повернулся к ней и радостно сказал, что его жена и дети целы, их успел надежно спрятать ее отец. Дом его захватил Правитель, наверное, все пропало, и скот, и имущество, но это не важно, ибо спасено главное. Правителя отозвали, он уехал на Императорском корабле, вне себя от злости. Да, много бед произошло даже в последние дни — людей убивали, разоряли их имущество; но все уже знали, что трое, ходившие в Византию, выполнили то, зачем их послали.
Все больше людей собиралось в доме. Стало тесно и душно. Один из вошедших спросил про Таркан-Дара.
— Он не вернется, — сказал Родин.
Тогда тот, кто спрашивал, кивнул и сказал, что погибла не только Милая Пташка. Слишком рано вернулся Хиллит, его схватили и убили совсем недавно, так же ужасно, как девушку.