— А как мы это узнаем? — волнуясь, спросил Киот.
— Мы никогда этого не узнаем. Или узнаем, когда все это кончится. Можно сколько хочешь ломать голову. Сколько мы сможем ему дать?
Они отперли ларчик, который возили с собой, достали оттуда немного золота. Кроме этого, у каждого было золото или драгоценности в поясе или сапогах, и они знали, у кого что есть, и не таясь, вынули и показали друг другу и Халле. Для нее это было странно. Ибо в драконьем мире не нашлось бы дракона, который не утаил бы часть сокровища, показывая его кому бы то ни было. И показал бы только малую часть. Так поступали все. Один старый Оггхи показал ей все, что у него было, но он ее самое считал частью своего сокровища. А эти трое расставались с сокровищем без сожаления, думая только о том, что оно может добыть им справедливость. И сокровище у них было такое маленькое! Все поместилось бы на одной полочке и затерялось во мху! Вместе с любовью к Оггхи все ее драконство на мгновение прорвалось, вспыхнуло в ее взгляде и сорвалось с языка:
— Нельзя отдавать сокровище! — воскликнула она. — Не отдавайте! Оно такое маленькое!
— Разве? — спросили они. Ибо им показалось, что она знает.
— Да, да! — сказала она. — Маленькое. Очень маленькое. Его надо хранить — ждать… Если бы оно было больше…
— Но у нас больше нет, — сказал Родин.
— Надо — надо, чтобы больше…
— Я могу работать, — сказал Таркан-Дар. — Могу пойти в порт.
Он об этом уже думал.
— Нет, не то, — сказала Халла.
Она не могла выразить словами, что чувствовала.
— Тогда можно биться об заклад на бегах! — сказал Таркан-Дар с горечью, и голос у него дрогнул.
Двое других внимательно посмотрели на Халлу Богом Посланную. Один раз они ходили на бега, на самые дешевые места, и взяли с собой Халлу. В том, как делают ставки, она сначала ничего не понимала, но очень заинтересовалась лошадьми и все время прислушивалась к их ржанию, пытаясь узнать, что они намерены делать. Один из коней был знаком ей — его привезли на том же корабле, и в пути она ему иногда помогала. Он жаловался, что возничий все время удерживает его, не дает развить скорость. Остальные только смеялись — они были недобрыми и недолюбливали друг друга. В тот день люди из Мароба, которые в своей стране хорошо разбирались в лошадях и считали себя лучшими судьями, чем горожане, пробовали делать маленькие ставки и, к удивлению своему, каждый раз проигрывали. Об этом Халла и вспомнила.
— Да, — сказала она. — Это можно. Но сначала надо поговорить с лошадьми.
Глава третья УСТА КОНЕЙ
Дорогу в конюшни Ипподрома Халла легко узнала. В городе она заговаривала со всеми лошадьми, чьи морды казались ей умными, а когда оставалась одна дома, беседовала с коршунами, иногда садившимися на крышу. Они знали больше, чем лесные птицы; но от них плохо пахло. Лучше всего в городских дорогах разбирались крысы. Им нравился Микгард, они любили его, наверное, больше, чем люди, изучили каждую тропинку и любые переходы от подвалов до крыш, а уж дорогу ко всем конюшням и зернохранилищам находили безошибочно. Халла никогда не бросала камнями в крыс. Они ведь были не хуже прочих живущих. Люди, которым она так сказала, увидели в этом знак от Бога, который благословляет все живое, но сами все равно бросали камни. Крысы старались не заходить в комнату, когда люди не спали. Но Халлу крысы узнавали и верили, что она их не обидит. Когда она спросила дорогу, они ей рассказали и показали. Почему бы нет?
Беговые конюшни были огромны: большие загоны и отдельные помещения со стойлами. Конюхи спали с лошадьми; возничие жили в верхних комнатах. Они были все маленького роста, драчливые и завистливые, иногда из ревности подсыпали друг другу яд. Если это обнаруживалось, отравителя вели туда, где подковывают лошадей, клали головой на наковальню и вышибали мозги молотом. Большинство возничих были рабами. Но они продолжали делать то же самое.
На Халлу сразу никто не обратил внимания. Она прислонилась к загородке и заговорила со скифскими скакунами, которые прибыли в Микгард вместе с ней. Один из них был ужасно расстроен: он съел что-то такое, от чего заболел. Возничие часто давали лошадям странные составы собственного изготовления, думая, что от этого они побегут быстрее: например, птичью кровь с перьями и перцем. Конь, которого по-гречески назвали Звездным Лучом, хотел постоять некоторое время спокойно и ничего не есть, а потом поесть свежей травы, которую сам найдет на поле и сорвет зубами. Вместо этого возничий накормил его чем-то очень противным, конюхи держали его за ноздри и проталкивали ему эту дрянь в глотку — он весь дрожал от одного воспоминания. А потом они в нескольких местах прижгли его каленым железом, чтобы изгнать злых духов, которых, как они думали, наслал соперник, отчего конь и заболел…