Картина осталась незаконченной. Я машинально всмотрелась в холст. Набережная Темзы – пустынная, с пятнышками фонарей. Голубое вечернее небо, лиловые облачка сирени в углу – там, где начинался парк. Моя сестра чудесно рисовала, даже сейчас я невольно залюбовалась. Сколько надо усидчивости, терпения, любви, чтобы вот так часами возить кисточкой…
– Что это?
Дин вернул меня к реальности. Он сидел на корточках и внимательно изучал то, что лежало у левой задней ножки мольберта. Я тоже пригляделась и увидела веточку сирени – маленькую, с пятью соцветиями. Дин, не снимая перчаток, взял ее и понюхал.
– Настоящая.
Мы выпрямились и посмотрели в окно, за которым по-прежнему падал снег. Ничего сказать мы не успели: Нельсон, приблизившись, вдруг навалился на наши плечи – так развязно, словно мы были его давними приятелями. Мое плечо он еще и сдавил. Хватка у высокого и довольно тощего сыщика была железная, я поморщилась.
– Что вы себе позв…
– Если померить среднюю длину шагов убийцы, можно прийти к выводу, что рост у него около шести футов, – вкрадчиво сообщил Нельсон.
– Ловите, и померяем, – хмыкнул Дин, высвобождаясь.
Нельсон смерил его сочувственным взглядом и покачал головой.
– Двадцать семь шиллингов в неделю, верно? Нескоро можете рассчитывать на большее, друг мой. Следы остались возле окна. – Бледный палец с перстнем-печаткой указал направо. – Присутствующим не принадлежат, мужские ботинки на ребристой подошве с «подковкой» на каблуке. Вперед.
Дин вспыхнул и открыл было рот, но в последний момент пришел к благоразумному решению: не вдаваться в споры и не ждать, пока следы высохнут окончательно. Мы с новоприбывшим сыщиком остались стоять.
– Итак, вы что-то сказали о специалистах? – спросил Нельсон.
– Да. Говорила. – Я поджала губы.
– Делаю вывод, что, вероятно, вы имели в виду себя. Голубая Сойка, правильно? – полюбопытствовал он, склоняя голову. – Что ж, это многое…
– Синий Гриф, – стараясь не шипеть, поправила я. – Вы обо мне слышали?
– Да-да, вы протеже графини V. I.
Мне не понравилось логическое ударение на слове «протеже». Нельсон протянул руку и зачем-то царапнул ногтем краску в углу картины.
– В данном случае, если вдруг возникли вопросы, я на месте преступления законно. Меня наняла леди Белл, я помогал однажды ее кузине в весьма щекотливом деле. Вас тоже? Ей ведь известно, что в паре я не работаю. Как это понимать?
– Вы знаете мое прозвище и при этом забыли очевидное? – не преминула криво усмехнуться я. – Как это возможно? Я ведь дочь леди Белл. Лоррейн.
Его тонкие, явно выщипанные брови впервые приподнялись действительно удивленно.
– Значит, среди сыщиков Лондона и вправду затесалась аристократка со скандальным прошлым… Бог мой, я думал, все это желтые статьи. – Лицо снова стало непроницаемым, даже строгим. – Но думаю, в таком случае вы, как в той или иной мере специалист, понимаете, что вам не придется заниматься этим расследованием.
– Это еще почему?
– Не думаю, что вы сможете допросить саму себя.
«Это мой смысл. Мой выбор. Это правильно». Беря себя в руки, я холодно улыбнулась.
– Мое алиби на весь вечер подтвердят около шестнадцати человек. Правда, восемь из них – проститутки-танцовщицы, а четверо – юные содомиты, которые с удовольствием дали бы вам в задницу за одно только милое личико. Но не думаю, что это веское основание им не верить. Они прекрасно воспитаны, в отличие от вас.
Я с удовольствием наблюдала за Нельсоном и предвкушала бурю. Но сыщик среагировал неожиданно спокойно: молча надел перчатки, вернулся к трупу и стал осматривать шею. И все же бледные щеки порозовели, губы сжались. Я восторжествовала: шутки про содомитов в чопорном Лондоне не любит никто. Даже холодные выскочки, гро́зы преступного мира.
– Что ж, мисс Белл. – Голос звучал отстраненно и по-прежнему вежливо. – У меня нет оснований вам не верить. Я расспрошу ваших одаренных друзей и в качестве канала информации использую скорее рот, чем ту часть анатомии, которую вы упомянули. Что касается воспитания… оно правда важно для особы вроде вас? Вас вообще воспитывали?
Какой пассаж. Но я только пожала плечами: слышала и не такое.
– Можете поинтересоваться у леди Белл. Уж она-то об этом знает. Да-да, я о той особе, которая меня родила и по каким-то причинам еще не задушила. Хотя вдруг все впереди?
Патрик за нашими спинами неожиданно громко фыркнул. Дин, красный как рак, молча изобразил, будто отрезает мне голову. Но я уже злилась, и праведное возмущение Соммерса меня не волновало. Приблизившись и встав за спиной у Нельсона, я сказала: