Смущенно ковыряю песок ножкой и, потупившись, протягиваю Анне кончик хвоста.
- Так это твой?
- Ага. Когда все меня бросают, лечу сюда и глотаю скупую мужскую слезу.
- А что за намек насчет опасности для здоровья?
Поворачиваю ее головой к пальмовой роще.
- Пальмы видишь? Они кокосовые.
- Ну и что?
- Тебе кокос на макушку никогда не падал!
Жду, когда все успокоятся, подзываю свистом местного кибера, приказываю подготовить ужин и веду всех купаться. Около часа плещемся в воде, ныряем, гоняемся друг за другом. Потом откуда-то появляются акулы, и драконочки с визгом выскакивают из воды. Конечно, двухметровые акулы драконам не страшны, но зато какой повод взвизгнуть в полный голос, никого не стесняясь! Мокрая Уголек катается по коралловому песку и становится белым драконом. Майя хочет о чем-то спросить меня, но боится. Прихожу к ней на помощь.
- Есть проблемы?
- Мастер Дракон, почему вы заперлись в бункере под землей?
- Чтоб не отвлекаться на женщин - это раз. Во-вторых, там у меня творческая лаборатория. Ей уже четыреста лет. И там стоит очень мощный компьютер.
- Четыреста лет назад мощных компьютеров не было.
- Ну, пусть не очень мощный, - соглашаюсь я. - Всего в шестьдесят тысяч раз мощнее твоих очков.
- Необъятный космос! Для чего нужна такая мощь?
- Не знаю, - честно сознаюсь я.
Купаемся, гоняемся друг за другом, греем брюшко на солнышке, а в перерывах штудирую личное дело Мрака. Он расчетливый, хладнокровный убийца. А теперь он стал драконом. Страшненький монстр получился. Уголек утверждает, что мы должны его спасти. Странно, но и мне он чем-то симпатичен. Настойчивостью, целеустремленностью, что ли. Есть у него одна черта, которой здорово нехватает мне. Он думает прежде, чем начинает действовать. Планирует свои действия и знает, к чему они должны привести. Принимаю твердое решение взять с него пример, и до вечера горжусь собой. Буду думать. Головой.
На второй день замечаю, что отдыхаю только я один. Майя учится на силовика, остальные то и дело переговариваются с кем-то через очки, утрясают какие-то вопросы, торопят, выясняют сроки. Уголек, вдобавок, обучает Майю. Перебираю по памяти незавершенные дела. Есть одно! Вызываю через очки центральный информаторий.
- Кто такой Иван Сусанин?
- Персонаж одного из любимых анекдотов Великого Дракона.
Массаракш! Тридцать три раза массаракш!!! В течении получаса восстанавливаю историческую справедливость. Подхожу сзади к Коре. Собирался вылить на нее бочку холодной воды, но поражен тем, что она делает. На коленях у нее лежит доска, и Кора барабанит по ней пальцами, словно это клавиатура рояля. Лоб нахмурен, чувствуется работа мысли. Поливаю водой из бочки ближайшую пальму и, пользуясь тем, что я самый-самый главный администратор компьютерных систем, незаметно (и, по совести, незаконно) подключаюсь к ее очкам, смотрю на мир ее глазами. Вот оно что! Компьютер в очках наложил на доску изображение клавиатуры, а над ней прямо в воздухе висит изображение экрана терминала. Кора редактирует сетевой график. Когда палец Коры погружается в изображение кнопки, та вдавливается и слабо пощелкивает. Впервые вижу такой гибрид обычной и виртуальной реальности.
- Здорово ты придумала, - вырывается у меня.
- Люблю по старинке работать, - улыбается мне Кора. - Не могу с этими новыми интелдиктофонами. Когда на экран пишешь, вся грязь наверх вылезает, все ошибки в глаза бросаются.
Кончает редактировать, записывает файл, отбрасывает доску. Кнопки еще некоторое время видны на ее поверхности, потом плавно растворяются. Отключаюсь от ее очков и веду в пальмовую рощу угощать кокосами. Тщетно разыскиваю МОИ пальмы с МОИМИ орехами - теми же самыми кокосами, но величиной с арбуз. Ни одной нет... Вымерли... Обидно, однако. Где же я напахал, когда геном правил?
Кора понимает, что какой-то сюрприз сорвался, гладит крылом по плечу, влечет в центр рощи.
- Афа, у нас сто лет детей не было. Давай заведем?
- Девочку. Только не сейчас, а после победы. И назовем Виктория. А сейчас вспомним, как это делается.
Вспоминаем до самого вечера. Раза четыре с перерывами для отдыха, пока темнеть не начинает. Когда все кончается, приходит Уголек и приносит шампанское в хрустальных ведерках с подсветкой. Шампанское - мое любимое, сладкое. Холодное и упругое как лимонад. Блики света плещутся в изрезанных стенках бокалов, зелеными изумрудами вспыхивают на наших чешуйках. Это фантастично. К нам подходят Анна и Майя. Глаза у девчушки огромные и светятся как звезды. Черт возьми, надо держаться от нее подальше. Влюбится ненароком, слез будет... Придумал! надо разбавить этот малинник толковыми холостыми парнями. Завтра же.
- Уголек... Уголе-ок!
- А? Что?
- Кроме Майи много желающих присоединиться к нашей группе?
- Ну... Не знаю... Когда мы с мамой поруга... Ну, не сошлись во мнении, они пронюхали об этом и исчезли с горизонта.
- А сейчас помирились?
Уголек потупилась. Строго смотрю на Анну.
- Не дави, Мастер. Тут вопрос принципиальный.
- Введи бестолкового в курс дела.
- Слушай, Мастер, не совался бы ты в женские дела.
И на самом деле, лучше было не соваться. У меня портится настроение, и все это чувствуют.
- Хорошо, хорошо, - сдается Анна, - я утверждаю, что в гареме должен быть хозяин.
О, нет! Только не это! Всю жизнь этого боялся. Жены начали драться за власть. За что мне такое наказание? Не хотел я этого! И гарема не хотел! Само получилось!!!
- Ну вот! - возмущается Анна. - Звенит высокая печаль! Ты ничего не понял, Мастер. Хозяин гарема ты! Ты, и больше никто. Внутри гарема равноправие, но над ним ты! Твое слово - закон. Никаких тайн от тебя, только правда и полное подчинение - это единственное, чем мы можем отплатить за то, что ты нам даришь, за твою любовь. Если кто влез в гарем по своей воле, пусть забудет о равноправии. Мы никого силком не затаскиваем.
От кого угодно готов был такое услышать, но только не от Анны. Гордой, честолюбивой Анны. Магистра Анны! Действительного Секретаря синода Анны! Третьего человека двух миров. Четвертого и последнего из первородных драконов!
- Только не надо песен о всеобщем равенстве. Какое может быть равенство, когда ты уникален, Мастер. Ты - самый первый. Ты во всех нас. Обманывать тебя - все равно, что обманывать себя. И твой дар! Чем мы еще можем отплатить тебе за твой дар?