Здание концертного зала было, вроде как, уродливым, словно бойня, чаще всего там устраивали боксерские поединки. Сейчас оно ходило ходуном от бабского визга. Мама приехала в самый последний момент, второй билет она отдала первой встречной девице.
Сами Битлы, якобы, были робкими, растерянными, они никак не могли справиться со звучанием инструментов. Только живот у мамы свернулся в горячий клубок, а ребята играли так, что удалось позабыть обо всем.
- Я разнюнилась, потому что страшно хотела, чтобы любовь выглядела, как в их песнях. Опять же, чего тут скрывать, Полу я бы позволила сделать с собой все, что угодно.
Домой она вернулась ночью. В ней звучала музыка, опять же, она думала про молоденького Маккартни.
Папочка протрезвел, приготовил ужин, опустился на колено и поклялся, что он прозрел и все исправит.
Я – не такой, как он. Напрасно боюсь.
О крыше
Старик хотел, чтобы мать его простила. Когда она сдала экзамены за семестр, они отправились в путешествие через всю Америку.
Мама рассказывает об этом с восхищением в голосе, но и с ноткой печали, как всегда с ней, она всегда празднует те вещи, которые никогда уже не повторятся снова.
Якобы, после скандала с Битлами отец практически не пил, то есть, пил три стакана в день, ведь Бог – он троицу любит.
Двинулись они на юг. Бурбон высовывал башку в заднее окно, у него трепетали уши и язык.
Начали с Нью-Орлеана и французского квартала, где молодые, в дупель пьяные говнюки бросали маме разноцветные кораллы, прося, чтобы она, взамен, показала им сиськи. Мать опасалась, что отец что-нибудь сделает с ними, но тот был нежен и чудесен; он вел ее в пивнушки, где люди слушали джаз в клубах дыма, а потом шли через истекающий жаром город. Они вдвоем садились в патио с бутылкой вина и парой свечек, а цикады громко играли для них. Мне самому ужасно хотелось бы быть с ними, увидеть их в тот момент.
Где-то в Техасе старик сцепился с молодыми людьми. Те угощали его слабым пивом и самокрутками с травкой; папа отказался, вместо того ввязался в дискуссию. Молодняк жаловался на войну во Вьетнаме и отсутствие выборных прав для афроамериканцев (это слово с трудом проходит у мамы сквозь горло), и вообще они утверждали, что в Америке просто ужасно. Так что старик насел на них и громко заявил, что в СССР уже только лишь за подобную болтовню сажают в лагерь, а они здесь стоят себе спокойненько, пивком накачиваются, курят какое-то дерьмо и не задумываются над тем, кто из них капает в безопасность.
- Те не понимали, о чем он вообще говорит, - смеется мама. – Я его оставила. Прямо за мотелем расстилалась пустыня, так что я пошла прямо перед собой, далеко за зону видимости огней. И только лишь в темноте задрала голову. Никогда я не видела столько звезд и таких ярких! Я бы, сынок, и дальше пошла в темноту, думала как раз об этом, но потом сказала сама себе, что Коля ведь хороший человек, и возвратилась в мотель.
А через два или три дня тот самый хороший человек сделал ласточку на самом краю Большого Каньона. Он и вправду верил, будто бы он бессмертный.
Что еще? Он ловил рыбу в Тихом океане и коптил ее потом по ночам, а головы выбрасывал в высокую траву, где уже следили за ним стаи котов. Вместе они шастали по холмам Голливуда, между похожих на космические корабли домов, а маленькая девочка в маме рассчитывала на то, что из какого-то из них выйдет Генри Фонда или Берт Ланкастер. Еще завернули в парк Йосемити, а на обратном пути, наверное, в Колорадо, после целодневной езды среди кукурузных полей, они попали в заплеванный бар, где шел турнир в "дартс", и никто нихрена не верил, что полька с русским едут через всю Америку, раз они, местные люди, не высовывали отсюда носа всю жизнь.
- Погляди, сынок.
Мама вынимает выцветший поляроидный снимок: на фотографии папочка в белой рубашке и она, со стаканами с выпивкой, на фоне мишени для "дартс", в окружении жирных теток и мужиков в джинсе.
- Они сделали две фотки, одну для нас, а вторую поцепили за баром, и, знаешь, если не считать концовки, это была по-настоящему классная поездка. Соберитесь как-нибудь. Возьми Клару с Олафом, и езжайте, как мы, от одного побережья до другого, заскочите и в ту самую пивнушку. Быть может, наш снимок до сих пор там и висит?
Мысль об отпуске столь же реальна, что и валящийся с неба человек. А раз уже речь идет о падениях, мама вспоминает особенную, последнюю ночь поездки. Провели они ее в мотеле, где-то в Виржинии. Там у них имелся бассейн. Старик уперся на том, что прыгнет в него с крыши вниз головой. Мать ему запретила.
В течение всей поездки он не пил, так что в качестве награды на последний день позволил себе бутылочку.