— Инициатива снизу… — задумался Цемель. — Да, в нашем случае только это и остаётся. Ладно, Семён, я тебя услышал. Иди, пока я ещё чего-нибудь не нашёл. А то я уже старый, сердце слабое. Если что, ты будешь виноват.
— Вы ещё на свадьбе правнуков плясать будете, — я всё же не выдержал и улыбнулся. — Я на связи. Как переговорю с Леной — позвоню.
— Знаю я ваши разговоры. — махнул рукой импресарио. — К обеду бы вспомнил и то хорошо. Всё, иди, не мешай работать!
Я кивнул и вышел из кабинета. Да, иногда Иосиф Эмильевич перебирает с экспрессией, но ему позволительно по возрасту и профессии. Это не отменяет его профессионализма, а значит к Дню Победы у нас будет песня. Теперь главное поговорить с дедом, а потом заехать к Лене. Вот тебе и покатался… я вздохнул и достал телефон.
Через полчаса я припарковался на улице Советской, ближе было просто негде, но и так уж один квартал я в состоянии пройти пешком, так что не парился на этот счёт. Всё-таки центр города, тут с парковками всегда беда. Но меня лично куда больше смущал сам визит. Хотя нет, смущал это слишком сильное слово. Скорее я не хотел, чтобы на меня глазели, словно на мартышку в цирке, а это было неизбежно. Даже прошлый раз, когда я заходил со служебного входа и то каждому было любопытно, кто я и что здесь делаю. А уж сейчас по любому через пять минут весь штаб будет знать, что какой-то сопляк явился к командующему округом, но самое главное, что его впустили. Но к счастью, задерживаться на проходной мне не пришлось, меня там уже ждал полковник Петренко.
— Николай Фёдорович, — я приветливо кивнул и пожал протянутую руку. — Не стоило беспокоиться, я бы и сам поднялся.
— Ничего страшно, — отмахнулся полковник. — Рад видеть тебя, Семён. И вдвойне рад, что вы с Дмитрием Ивановичем нашли общий язык. Пойдём, он ждёт. Пропуск я тебе уже выписал.
Я пожал плечами и направился за адъютантом генерала. Или как он в Красной армии называется. Я так и не выяснил. На этот раз идти нам было дольше, а главное, по дороге встречались офицеры, с деловым видом снующие по коридорам или обсуждающие какие-то несомненно важные вопросы. И все они как один при нашем появлении замолкали и пялились на меня. Было такое чувство, что у каждого в глаза встроен рентгеновский аппарат и они хотят им просветить меня с головы до ног. Будь я настоящим подростком сейчас словил бы нехилый такой комплекс. А так мне было плевать, пусть пялятся. Неприятно, но переживу. Не в первой.
— Проходи, — Петренко распахнул дверь приёмной пропуская меня первым, и повторил. — Дмитрий Иванович ждёт.
— Ага, спасибо, — я поблагодарил полковника и зашёл в приёмную, как всегда заполненную народом, тут же уставившимся на меня, но я уже привычно проигнорировал их и, кивнув секретарше, направился прямиком к двери кабинета. Меня никто не останавливал. — Здорово, дед.
— Виделись вроде, внук, — Калинин поднялся мне на встречу. — Что-то случилось? С Сикорским проблемы?
— Да вроде нет, — я пожал плечами, потому что сам не знал, что будет дальше. — Просто появилось одно неотложное дело. Сроки поджимают и надо определиться прямо сейчас, дашь ты добро или нет.
— Заинтриговал, — заинтересовался Дмитрий Иванович и кивнув мне на диванчик, предложил. — Садись, рассказывай. Что у тебя за дело такое, что лично я его должен одобрить.
— Всё просто, хочу на параде, после того как все пройдут, техника проедет и так далее, вывести на площадь колонну с портретами погибших на войне родственников. — начал я объяснять принцип Бессмертного полка. — И пройтись от площади Ленина до Речного вокзала. Эдакий знак, что никто не забыт, что память жива. Живые и мёртвые в одном строю. Бессмертный полк.
— Бессмертный полк, — кажется мне удалось удивить деда, вон как озадачился. — Однако… честно, не ожидал. Думал ты что-то для себя просить будешь, с кооперативом там помочь или ещё что, но такое… удивил ты меня Семён. Сильно удивил.
— С кооперативом и остальным я и сам управлюсь, — я, не стесняясь усмехнулся, показывая своё отношение к подобным заявлениям. — Слава богу не пальцем делан, и бегать за покровительством не собираюсь. А Бессмертный полк нужен не столько мне, сколько всем советским людям. Молодёжь начала забывать, чем мы пожертвовали в ту войну. Да и в остальные тоже. А ведь в каждой семье найдётся тот, кто не вернулся. И вспомнить их это самый простой способ показать молодёжи весь ужас того времени.