Я перебирала пышные пряди и поражалась — почему у них не изменился вес? Это было золото? То самое — из легенды? Волосинки были тонкими, почти невидимыми по отдельности, но составляли основательную гриву, почти ложащуюся на плечи. Очередные изменения, снова со мной происходит что-то непонятное. И не с кем посоветоваться, не у кого спросить.
Сейчас я уже могла бросить работу, уехать к Юре на заставу, порешать с братьями, как быть дальше. Но мне надоело прыгать туда-сюда. Работа нравилась. Нравились люди, работающие со мной. У меня все устоялось, успокоилось. И я не буду опять бежать от них, не стану. Вынув радиотелефон, который приобрела недавно, позвонила Мышке и спросила, сможет ли она приехать ко мне? Мне очень нужно это. Саша справится с Коровкой. Я знала, что все сыновья с детства умели и растопить печь, и вскопать грядку, и обиходить скотинку.
Мышка согласилась. Ягод-грибов еще не намечалось, сидеть в лесу было не обязательно, и по мне она соскучилась не меньше, чем я по ней. Как только соберется — даст знать. Я стала ждать. А пока опять надела парик и линзы.
В выходные мы опять встретились с Кариной. Это становилось уже какой-то потребностью для меня. Она была такой разумной, такой основательной, как будто стальная опора для меня или крепкий якорь. С ней было спокойно и надежно. Жаль только, что я не могла позволить себе полной откровенности. Хотелось рассказать ей все, ведь она стояла у истоков всей этой истории и могла дать разумный совет или объяснение. Но эта информация могла быть опасной для нее и поэтому я молчала.
Она ждала меня у своей машины. Курила, привалившись к дверце и смотрела, как я шла к ней от подъезда.
— Настя, вы изменились за эту неделю. Что-то случилось? Я что-то пропустила?
Я решила пошутить:
— А какие предположения на этот счет?
— Ну, не очень удачные, наверное. Я бы сказала, что вы стали заниматься восточными танцами или гимнастикой на постоянной основе. Но любые, самые интенсивные занятия, не дадут такой эффект за неделю.
— А что со мной не так? — теперь всерьез удивилась я.
— Настя, изменилось все. Я не сумею объяснить, наверное, это ощущение. Вы двигаетесь, как танцовщица — плавно, грациозно, уверенно. Несете себя с достоинством, как королева. В вас проявилось то, что я бы назвала породой. Или аристократизмом. Какая-то утонченность, элегантность…
— Хватит, хватит, — засмеялась я, — просто я выспалась и отдохнула. Перестали мучить ночные кошмары. И похудела. Я болела эту неделю, Карина. Болела серьезно. И новое платье, очевидно, купила очень удачно. Как вы считаете? — Мы заговорили о фасонах и цветах. Мой парик и линзы тоже были замечены. Это я объяснила стремлением к новизне и изменениям в жизни, хотя бы таким способом. Все было одобрено и как будто понято, но я постоянно ловила на себе ее изучающий взгляд.
Я ждала приезда Мышки, купила кое-что из продуктов, особо не заботясь этим. Я знала, что она привезет с собой сметану, молоко, творог. Это будет вкуснее, чем из магазина. Дни проходили, я работала. А как-то вечером в супермаркете опять меня остановил тот настойчивый мужчина, который запомнился мне. Наговорил комплиментов, заговорил, рассмешил, и я согласилась на свидание, просто один вечер с ним. Программу предлагал он, к выходным обещал позвонить и озвучить. Ему было немного ближе к сорока. В таком возрасте мужики уже, как правило, успевали жениться и развестись, раз искали новых знакомств. Скорее всего, у него, как и у меня, имелся опыт семейной жизни. Но мои планы на него не заходили так далеко. Просто я хотела хоть немного разнообразить свое существование, немного отвлечься от разных неправильных мыслей о Романе. Очень хотелось узнать, как он там, как идет его выздоровление? Хотелось просто увидеть и убедиться, что здоров и его жизнь уже вне опасности.
Я не плакала о нем по ночам. Все уже стало понятно в наших отношениях. Он определился, определилась я, не желая лезть не в свою жизнь. Так было правильно, я понимала это.
Мужчину из супермаркета звали Олегом. Отчества он не назвал, желая как можно меньше официоза в общении. Олег звонил каждый день, и мы говорили с ним по часу на различные темы, многое узнавая о вкусах и интересах друг друга, и мне вскоре стало приятно слышать его голос. А в выходной, отменив встречу с Кариной и объяснив ей причину этого, я шла на свидание. Ей ничего не было известно о несчастном случае с боссом. Очевидно — все держали в тайне. Прошло уже три недели с того ночного звонка. А я уже всерьез подумывала о ни к чему не обязывавшем сексе.
Совершенно определенно — нас сталкивали лбами специально и с завидной настойчивостью. В тот самый дорогой ресторан, куда пригласил меня Олег, явился и Львович со своей дамой и отцом. Выглядел он неожиданно. Обритый наголо, с повязкой на глазу, как у пирата, он вызвал у меня щемящее чувство жалости. Я помнила, как он выглядел раньше, знала, что эти свои увечья получил, спасая человека. Я даже припоминала этого Сергея, Царствие ему небесное. Роман не был сейчас красивым. Сильно похудевшего, лысого, с повязкой на глазу — я мгновенно узнала его, даже не успев толком взглянуть на его окружение. Женщина рядом с ним была та же. Очень высокая и красивая платиновая блондинка с выдающимися формами, которые так нравятся мужчинам. Она заставила меня ревновать. Ревновать позорно, сильно, болезненно, совершенно не имея на это права. Понимая, что мне далеко до нее. Это было больно, невыносимо просто — видеть его с другой. Да еще с такой, когда понимаешь — у тебя ни шанса…
Нужно уезжать из этого города — думала я, слушая рассказ Олега о его увлечении рыбалкой. И за что ты так со мной — спрашивала я Лес? Чем я заслужила эту муку? Я смотрела на Олега и размышляла, как же так отказать ему, чтобы не обидеть? Он старается изо всех сил, чтобы развлечь меня, чувствует, что со мной что-то не так. Умный, чуткий мужчина. Что же случилось, что ты один, что ищешь себе пару?
— Олег, почему вы один? Такой мужчина, как вы, достоин самой лучшей женщины. Что случилось с вами, что вы сейчас здесь, со мной?
Мой прямой вопрос вогнал его в ступор. Это было совсем не в тему. Возможно, он понял, что я его совсем не слушала, размышляя о своем. Но на вопрос ответил:
— Я вдовец. Старинное, страшное слово, какое-то не из нашего времени. Уже два с половиной года.
— Ваш брак не мог быть несчастливым, правда?
— Наш брак был счастливым, Настя. Я первый раз с тех пор встречаюсь вот так с другой женщиной. И только потому, что случайно встретил вас.