Меналк
Этна — родная мне мать; обитаю я в гроте чудесном,
В глубях скалистых утесов. Иному во сне не приснится
Все, чем владею я там: овечьи там шкуры и козьи;
Часть их к ногам я кладу, остальную же часть — к изголовью.
Потрох варю на огне, на огне себе жолуди жарю.
20 Столько ж о стуже тревожусь я, сколько о твердых орехах
Мыслит беззубый старик, пирогом раздобывшийся мягким.
Звонко в ладоши захлопав, обоим я роздал подарки:
Дафнису я подарил из отцовского леса дубинку —
Выросла так из ствола, что искусней не выточит мастер;
Другу второму отдал я прекрасную видом ракушку[148] —
Эту улитку поймавши в утесах Гикары[149], насытил
Ей пятерых я; ракушка Меналку послужит трубою.
Музам пастушьим привет! Быть может, вы снова споете
Песни, что пел я в то время на пастбищах между друзьями.
30 Как для цикады цикада, как сокол для сокола дорог,
Так муравей муравью; мне ж милы только песни и Музы.
Песнями пусть мой наполнится дом; ни весны пробужденье,
Ни луговые цветы не милее для пчел, чем песня для сердца.
Так вы мне дороги, Музы. Кому вы хоть раз улыбнулись,
Тех и Цирцея[150] не сможет сгубить ядовитым напитком.
Идиллия X РАБОТНИКИ ИЛИ ЖНЕЦЫ[151]
Милон
Эй ты, дружище Букай, что с тобой приключилось, злосчастный?
Полосу прямо вести ты, как вел ее прежде, не можешь,[152]
Вровень с соседом идти разучился и сзади плетешься,
Словно за стадом овца, уколовшая ногу о кактус.
Что же ты думаешь делать, бедняжка, и в полдень и к ночи,
Если уже по началу не режешь ты колос под корень?
Букай
Жнец неустанный Милон, упорный, как камня обломок;
Ты никогда не томился о ком-нибудь, кто недоступен?
Милон
Очень они мне нужны! И на что это людям рабочим?
Букай
10 Ночи без сна проводить никогда от любви не случалось?
Милон
Пусть не случится вовек! Пусть собака не пробует мяса![153]
Букай
Я же, Милон, ты подумай, одиннадцать дней, как влюбился!
Милон
Хлещешь вино[154] ты из бочки, а мне и на уксус не хватит.
Букай
Но уж зато от работы на поле отбился я вовсе.
Милон
Что ж за девчонка тебя так замучила?
Букай
Дочь Полибота:
Гиппокиона жнецам о«а песни на флейте играет.
Милон
Бог наказал дурака! Вот нашел-то, так долго искавши!
Будет об тело тебе саранча эта ночью тереться.[155]
Букай
Вот уже начал смеяться! Но слеп не только ведь Плутос,[156]
20 Также и Эрос безумец; поэтому зря не болтай ты.
Милон
Я не стану болтать. Но вяжи-ка ты сноп поживее,
Спой нам любовный напев о красотке, и тотчас работа
Станет спориться у нас; ты прежде ведь в пении смыслил.
Букай
Стройную девушку вместе со мною вы, Музы, воспойте;
Если за что вы беретесь, богини, то все удается.
Ах, моя прелесть, Бомбика! Тебя сириянкой прозвали,[157]
Солнцем сожженной, сухой, и я лишь один — медоцветной.[158]
Темен цветочек фиалки и цвет расписной гиацинта,[159]
Первой красою венков их, однако же, каждый признает,
30 Козочка ищет травы, и гоняется волк за козою,
Плуг провожает журавль, а я — на тебе помешался!
Эх, кабы мог обладать я неслыханным Креза богатством![160]
Я Афродите бы в дар нас обоих из золота отлил.[161]
Яблоко дал бы тебе или розу и флейту я в руки,[162]
Мне самому новый плащ с амиклейскою парой сандалий.[163]
Ах, моя прелесть, Бомбика! Точеная кость — твои ножки.
Голос — пьянящий, как трихн[164]; описать тебя всю я не в силах.
Милон
Вот уж не знал никогда, что Букай-то наш этакий мастер![165]
Здорово как подогнал, рассчитавши, он слово к напеву!
40 Жаль мне себя! Бородою оброс я, а проку в ней мало.
Ты же послушай теперь Литиерса[166] блаженного песню:
«Многоколосная ты, многоплодная матерь Деметра,
Пусть будет жатва легка, урожай наш пусть будет побольше!
Крепче вяжите снопы вы, жнецы, чтобы кто проходящий
Нам не сказал: «Эх, чурбаны[167]! Задаром вам платятся деньги».
После к Борею лицом положите вы срезанный колос
Иль на Зефир поверните — скорее так зерна дозреют.[168]
Вы, что молотите хлеб, пусть глаза ваши днем не сомкнутся!
В эти часы от зерна отпадет всего легче мякина.
50 Жавронок только проснется, жнецы, принимайтесь за дело.
Только уснет он — конец. Да немного лишь в зной подремлите.
Что, не завидная ль жизнь у лягушки, неправда ль, ребята?
Нет о питье ей заботы, кру г ом его всюду обилье.
Ну-ка, надсмотрщик-жадюга, ты лучше б варил чечевицу;
Надвое тмин не расколешь[169], лишь зря себе руки порежешь».
Вот что нам надобно петь, нам, люду рабочему, в поле.
Ну, а тебе бы, Букай, свой напев про любовь с голодухи
Матушке спеть на заре, как станет будить на работу.
вернуться
Огромная раковина, о которой здесь идет речь, называется tuba tritonia; мясо ее улитки съедобно.
вернуться
Гикара — город на северном берегу Сицилии, недалеко от Панорма (теперь Палермо).
вернуться
Цирцея — см. примеч. к идиллии II, ст. 15.
вернуться
Идиллия X выходит за рамки собственно буколических идиллии в узком смысле слова; действующие лица в ней — не пастухи, а два наемных свободных жнеца (ст. 45). Кроме того, она не имеет ни пролога, ни эпилога и поэтому по форме это мим. Хотя в идиллию X включены две песни, исполняемые обоими собеседниками. Букаем и Милоном, но они не являются песнями на состязании в пении, а сплетены с самим действием И служат для характеристики двух людей, различных и по возрасту, и по душевному облику: Букай молод, наивен и влюблен; Милон — пожилой работник/ суровый и насмешливый. Букай поет песню, восхваляющую прелесть флейтистки Бомбики, а Милон — рабочую песню, состоящую из отдельных двустиший, довольно слабо связанных между собой, но, по всей вероятности, наиболее близко воспроизводящих подлинную песню с ее бодрым, суровым и грубоватым юмором; поэтому эта идиллия особенно ценна для историков литературы. Помимо песни Милона, в идиллии X много оборотов и изречений, явно носящих характер народных поговорок и пословиц. Подлинность X идиллии сомнению не подвергается.
вернуться
Вести прямо полосу Букай должен был потому, что жатву собирали не серпом, а косой; поэтому выбивавшийся из ряда косарь мешал другим товарищам;
вернуться
Пусть собака не пробует мяса — поговорка, встречающаяся у Горация («Сатира», П, 5, 83). В буквальном переводе речь шла бы не о мясе, а о требухе.
вернуться
Хлещешь вино. . . — по-видимому, тоже поговорка. Милон считает, что любовь — пустое дело и занятому человеку не до нее.
вернуться
В тексте буквально «Бог нашел преступника» — поговорка. Милон хочет сказать, что Букай ничего лучшего не заслуживает за свои нелепые мечты. Бомбику он называет саранчой за худобу и загар.
вернуться
Плутос, бог богатства, сын Деметры и Язиона (см. III идиллию, ст. 50), изображался слепым — как символ того, что он распределяет богатство не по заслугам (см. Аристофан «Плутос»).
вернуться
Сириянкой зовут Бомбику за смуглый цвет лица. Это сравнение — косвенный намек на то, что действие происходит на Востоке, в Малой Азии или на Эгейских островах, где сирийцев было много.
вернуться
Этот стих был, по-видимому, использован Лукрецием (IV, 1160) в его насмешках над слепотой влюбленных («Черная кажется им медоцветной»).
вернуться
Гиацинт, часто упоминаемый в лирических стихотворениях. — не тот цветок, который мы теперь называем этим именем; предполагают, что в древности так называли дикорастущий фиолетовый ирис (Iris germanica); на его лепестках действительно видны черточки, которые можно истолковать как две буквы «Αι»; происхождение этих букв объяснялось различными мифами; по одной версии—это плачевный возглас Аполлона после смерти любимого им юноши Гиакинфа, из крови которого вырос цветок; по другой — эти две буквы являются начальными буквами имени Аякса Теламонида, покончившего с собой (см. трагедию Софокла «Аякс»); гиацинт, согласно мифу, считался выросшим из его крови.
вернуться
См. примеч. к Идиллии VIII, ст. 53.
вернуться
В Греции существовал обычай приносить портретные статуи жертвователей в храм.
вернуться
Яблоко и роза — символ любви; флейта в данном случае должна показать, чем занимается Бомбика — игрой на флейте.
вернуться
Амиклейские сандалии — изящная обувь, которую носили богатые люди; так как ее фасон был изобретен в пелопонесском городе Амиклах, то она и получила от него свое название.
вернуться
Трихн. Смысл этой похвалы не вполне понятен, так как растение неизвестно. В схолиях указано на нежность и мягкость его листьев. Если же «трихн» то же, что и «стрихн», то он оказывает одурманивающее действие.
вернуться
Похвалы Букаю от лица Милона носят иронический характер.
вернуться
Литиерс—мифический царь Фригии, сын Мидаса. Он был отличным косарем и требовал от всех приезжавших к нему, чтобы они потягались с ним в косьбе; так как сравниться с ним не мог никто, то Литиерс убивал своих соперников, ударом косы снося с них голову. Геракл, пришедший во Фригию, убил Литиерса за его жестокость. Однако образ царственного косаря долго сохранялся в мифах и ему приписывались рабочие песни.
вернуться
Чурбаны — буквально «люди из фигового дерева».
вернуться
Борей — северный ветер, Зефир — южный.
вернуться
Насмешка над скупым надсмотрщиком. Зернышки тмина очень малы; их нельзя расколоть, хотя они состоят из двух половинок, разделённых бороздкой.