Каждый, кто знакомится с буколическими стихотворениями Феокрита, невольно задает себе вопрос, имеем ли мы здесь дело с подлинно народным творчеством или только с его имитацией? Насколько близки произведения Феокрита к греческому фольклору и насколько они являются литературной фикцией? Много труда было положено учеными на разрешение этого вопроса и, как часто бывает, наиболее правильным было признано решение, соединяющее в себе оба противоположных мнения.
Невозможно сомневаться в том, что Феокрит был знаком и хорошо знаком-—с народной поэзией; об этом свидетельствует сама композиция его буколик; основным типом их является «состязание» между двумя певцами, так называемое амебейное пение (от греческого наречия άμοφαοίς — «поочередно», «попеременно»). Эта форма художественных выступлений встречается не только в Греции, а у многих народов: в частности, именно в Южной Италии — как раз в той местности, где разыгрываются некоторые буколики Феокрита, — наблюдалась еще в XIX и XX вв. форма состязания в двустишиях, т. е. именно та, которая встречается в наиболее чистом виде в V идиллии. Эти двустишия, не связанные между собой и несложные по содержанию, — иногда шутливые, иногда содержащие в себе враждебные выпады против соперника, по всей вероятности. наиболее близки к тому чисто фольклорному образцу, который использован Феокритом. Подлинных образцов античного фольклора мы почти не имеем. Пример двустиший, объединенных общей темой, мы встречаем в великолепной песенке старого насмешливого жнеца Милона в X идиллии и во второй части состязания мальчиков в VIII, где двустишия связаны между собой довольно слабо. Объединение двух- и трехстиший общей лирической темой уже дает песенку, несколько напоминающую серенаду к возлюбленной, — образцы ее даны вХи в III идиллиях.
Более сложные перепевы — двух параллельных по содержанию «куплетов» — имеются в шуточном состязании в VI и в довольно слабой IX идиллиях (последняя считается «е принадлежащей Феокриту). Они же использованы во вводном диалоге в V идиллию, где Комат и Лакон спорят о том, где же им следует провести состязание, и расхваливают в параллельных выражениях два красивых ландшафта.
Наиболее сложной и художественно обработанной формой является песня, посвященная одной теме, как гимн Адонису в XV идиллии и самое очаровательное и глубокое произведение Феокрита — песня об умирающем Дафнисе в I. Эту песню можно считать верхом буколического творчества Феокрита: элементы народной песни (наивные образы плачущего стада, шутки Приапа) органически связаны в ней с темой сопротивления власти богини любви (близкой к мифу об Ипполите) и разработаны в изящной форме четверостиший и пятистиший, связанных буколическим рефреном. Эта же форма, с точки зрении художественного стихосложения наивысшее, что создал Феокрит на почве народной песни, была им использована вторично в трагическом монологе Симайты во II идиллии; ею же пользуется Био« в «Плаче об Адонисе» и автор «Плача о Бионе».
Феокрит, однако, не всегда оставался так близок к подлинному духу народных перепевов и песенок, как в V, X, I идиллиях. Песни, которыми в VII идиллии обмениваются Ликид и Симихид, уже отнюдь не носят народного характера, а являются подлинными порождениями вычурного эллинизма, щеголявшего своей ученостью и своим утонченным, несколько искусственным юмором. Совершенно исключено, чтобы такие песни, переполненные мифологическими намеками, пели простые пастухи; это типичные произведения «буколического маскарада». Сам Феокрит несколько приподнимает свою маску «пастуха», говоря, что он, Симихид, лежа на ложе из душистой травы, будет слушать, как пастухи будут петь ему свои песни — о Дафнисе, томившемся от любви, или о чудном спасении пастуха, которого в темнице кормили пчелы; по всей вероятности, именно так слушал сам Феокрит пастушьи песни Сицилии и Южной Италии и именно он придал им ту изящную, высокохудожественную форму, в которой они дошли до нас.
Для усиления иллюзии народности Феокрит пользуется в своих буколиках дорическим диалектом греческого языка, что отмечается как наиболее характерная черта его стиля уже в схолиях. Несомненно, те песни, которые он слышал от пастухов, были действительно сложены на этом диалекте, но столь же несомненно и то, что дорический диалект Феокрита не является точной копией подлинного народного дорического диалекта Южной Италии, а опять-таки его художественной обработкой, что с полной достоверностью установлено лингвистами-диалектологами путем сличения форм диалекта буколик Феокрита с дорическими надписями и фрагментами дорических мимов Эпихарма и Софрона. Этот вопрос имеет целую лингвистическую литературу. Феокрита не раз упрекали в «гипердоризмах», но следует ли поставить их в вину самому Феокриту или слишком усердным, но неумелым переписчикам его произведений, сказать невозможно; упреки же в том, что он не хотел буквально использовать народный дорический говор, а обработал его, совершенно необоснованны: все крупные писатели всех времен и народов не фотографировали народную речь, а создавали из нее речь литературную, чем принесли больше пользы и народу, и литературе, чем те писатели, которые рабски копировали диалектизмы, требовавшие приложения словаря.