Множество небольшихъ лодокъ покрыли рѣку, тѣснясь вокругъ храмовыхъ суденъ, подплывая къ нимъ съ дарами для богини, которую ея поклонники въ эту ночь видѣли, слышали, осязали.
Священное судно, на которомъ я находился, глубже погружалось въ воду подъ тяжестью приношеній, которыя люди, приподнимаясь въ лодкахъ и на плотахъ, стоявшихъ бокъ о бокъ съ нимъ, бросали на его палубу, тутъ были деньги, золотые и серебряные сосуды, украшенные ярко сверкавшими драгоцѣнными камнями, богатые уборы, дорогія ткани… Агмахдъ, смотрѣвшій на быстро разроставшіяся горы богатствъ, презрительно улыбался: конечно, они могли быть полезны храму, но для себя лично онъ не такихъ сокровищъ жаждалъ и не для достиженія этого трудился…
Вдругъ, душа во мнѣ проснулась и затрепетала; я почувствовалъ, что не могу оставаться дольше безучастнымъ и безгласнымъ свидѣтелемъ происходившаго вокругъ меня. Знакомъ я далъ понять народу, что хочу говорить; шумъ началъ стихать, мало-по-малу тишина распространилась на всю толпу и я заговорилъ громкимъ голосомъ:
— Выслушайте меня, поклонники богини! Знаете-ли вы, какому божеству служите? Вслушайтесь въ рѣчи, которыя она только-что нашептывала вамъ на ухо и судите сами! Взгляните въ свои сердца и если она изсушила ихъ жгучимъ пламенемъ страстей, то знайте, что она — не истинная богиня! Ибо нѣтъ истины внѣ мудрости. Внемлите, я возвѣщу вамъ слова, провозглашенныя въ Святая Святыхъ, духомъ свѣта, нашей истинной Царицей — Матерью. Знайте, что лишь въ добродѣтельной жизни, въ чистыхъ помыслахъ и праведныхъ дѣлахъ обрѣтете вы душевный миръ. Оглянитесь вокругъ себя: развѣ разыгравшаяся здѣсь оргія — подходящая обстановка для богини Истины? И развѣ вы достойные поклонники ея, вы, подъ открытымъ небомъ опьянѣвшіе отъ вина и страсти? Вамъ-ли съ наглыми рѣчами и нечестивыми пѣснями на устахъ, съ сердцами, омраченными гнусными помыслами, уже готовыми облечься въ постыдныя дѣла, называть себя служителями духа свѣта и непорочности? Нѣтъ и нѣтъ! Тысячу разъ нѣтъ!.. Преклоните слухъ къ моимъ словамъ: Царица мудрости осѣняетъ васъ крыльями своей безграничной и всепрощающей любви. Падите на колѣни, прострите руки къ небу, обратитесь съ горячей мольбой къ ея вѣчно благотворной силѣ, да сжалится она надъ вашей духовной безпомощностью и да поможетъ вамъ сдѣлать новое усиліе, чтобы вступить на стезю добра!
Слушайте: я только что зрѣлъ ее во всемъ блескѣ ея славы и знаю, что она продолжаетъ любить васъ, не смотря на тяжкія оскорбленія, которыя вы не переставали наносить ей. Я буду молиться вмѣстѣ съ вами; повторяйте-же за мной слова молитвы, и она услышитъ васъ!..
Потрясенный и голосомъ моимъ, и рѣчью народъ густыми рядами упалъ на колѣни; но въ то-же мгновеніе, жрецы поспѣшили заглушить мой голосъ: нѣсколько сотъ голосовъ запѣли новый гимнъ подъ громкій аккомпаниментъ храмового оркестра. Опьяненные музыкой зрители съ горячимъ благоговѣніемъ присоединились къ нимъ, и могучія волны величественныхъ звуковъ торжественно понеслись къ небу. Острое, одурманивающее благоуханіе куреній защекотало мнѣ ноздри; я съ отвращеніемъ отвернулся; но ужъ было поздно: я почувствовалъ, что голова у меня затуманилась, а мозгъ замиралъ и отказывался мнѣ служить…
— Онъ въ изступленіи, — проговорилъ Каменбака.
— Онъ сошелъ съ ума.
Эти послѣднія слова были произнесены голосомъ, въ которомъ слышалось такое леденящее бѣшенство, что я едва узналъ его, хотя и сознавалъ, что то говорилъ Агмахдъ.
Я сдѣлалъ усиліе, чтобы отвѣтить ему; во мнѣ проснулось какое-то странное мужество, и что-бы я ни дѣлалъ, я не ощущалъ ни малѣйшаго страха; но одуряющія свойства душистыхъ куреній произвели свое дѣйствіе: голова моя отяжелѣла, сонъ сковалъ мнѣ языкъ, и черезъ нѣсколько мгновеній я уже спалъ.
Глава VI.
Проснулся я въ храмѣ, въ своей прежней комнатѣ, въ той самой, гдѣ я пережилъ свой первый въ жизни страхъ.
Я чувствовалъ себя совершенно разбитымъ, и первое ощущеніе, испытанное мной по пробужденіи, было ощущеніе невыносимой усталости, отъ которой ныло все тѣло. Нѣкоторое время я лежалъ тихо, удивляясь этому странному недомоганію.
Вдругъ событія протекшей ночи всплыли въ моей памяти и подобно восходящему солнцу озарили мою душу радостнымъ свѣтомъ: я снова обрѣлъ свою Царицу — Мать, взявшую меня вторично подъ свою защиту! При этой мысли я тутъ-же забылъ и о боли и объ утомленіи.