- Ну, у меня есть некоторое влияние на выбор участников, и я вижу, что вы абсолютно подходите, - приветливо объяснил лысый мужик в чёрном костюме. «С чего бы это, - подумал я, почесав свою осунувшуюся небритую рожу».
777-77-77 777-77-77 777-77-77
Робота!
20 тысячь в день!
Каждому.
Для участия в програме требуются артисты-аматоры-пъяницы!
(25-50лет)
С каларитной внешностью. и артистическими способностями. и умением выживать в сложных условиях.
Кастинг.
777-77-77 777-77-77 777-77-77
Глубоко проанализировав объявление, я отметил для себя, что полностью подхожу под требования почти по всем параметрам. И артист ещё тот, и пьяница, и способности… ну вообще большие, и умение выживать в сложных жизненных условиях…, чем я и занимаюсь вот уже двадцать пять лет, прошедших со дня моего рождения. Особенно понравилась сумма.
Лёжа на нарах, я закинул руки за голову и забросил ногу на ногу. Правая ступня почувствовала холодок. Я снял туфлю: в подошве была дырка. Бл…дь, денег ведь ни копейки не осталось: ни починить, ни, тем более, купить новые туфли! Большой палец ноги тоже освежило. Да, беда не приходит одна: носок порван. «Самое время покончить с собой, - подумал я, - с этого и надо было начинать… жизнь». И как меня угораздило связаться с этим типом в пивнухе? Был пьяный. Я. Ясен перец, только появились в кармане деньги. Или он был пьяней? Пожалуй. Но это не давало, конечно же, нам права вырубать десять человек и выбивать деревянную входную дверь. Кто же мог предположить, что он муж той тёлки, про которую я громко рассказывал, как мы с ней играли в папу и дочку, и как ей очень нравилось, когда я её «наказывал» за всякие «провинности». Вот он теперь храпит, при…здень, на верхней полке или как там второй этаж называется. Сегодня пятнадцатый день – нас выпускают.
Тогда я и увидел это объявление, мирно висящее на дереве, прибитое гвоздём.
- Меня зовут Колян, - произнёс я, протянув руку Ирке.
- Да я уже поняла, - сказала она, посмотрев на наколку «Коля» на моей руке.
- Сколько специальностей поменяли? – спросила женщина в рыжем парике, про которую мне сказали, что она продюсер шоу.
- Не помню… много…
- Понятно.
- В смысле?
- По вам видно. – «А, ну да, - подумал я, - это точно».
ЛЕЗВИЕ.
Когда я узнал детдомовское прозвище Ирки, то действительно удивился, как оно ей подходило – «Лезвие». Мы были знакомы уже достаточно времени, чтобы я понял – она действительно – лезвие. Отбривает мигом.
То, что Ирка тоже детдомовская я почувствовал сразу. Оттуда её с удовольствием спихнули «Деду», как единственному претенденту на воспитание самой упрямой девочки учреждения. Жизнь в их детдоме была более весёлая, чем в моём. Там где был я, воспитатели были очень даже приличные.
Директором у них, как она рассказывала, был товарищ по прозвищу «Скотч» – если кого хотел доконать, то прилипал намертво. Старшим воспитателем – «Швабра». Тётка внешне выглядела очень моральной и сердобольной, но не для тех, кто её долго знал и имел хоть какую-нибудь проницательность. Все в детдоме хорошо знали, что Скотч время от времени начинал благоволить к Швабре, и они любили "покувыркаться" во время "тихого часа" в игровой комнате. Потом на некоторый период резко охладевал к ней, и тогда время от времени у девчонок начинали пропадать деньги, которые им выдавали на карманные расходы или которые они зарабатывали "разными путями". Они поняли, что их стал посещать полтергейст, в роли которого, как вскоре выяснилось, выступала Швабра, - "крыс" в детдоме быстро ловят - начинает работать опыт, накопленный предыдущими поколениями.
- Что-то потеряли, Зинаида Петровна? - ехидно спросила Ирка, глядя со шкафа на согнувшуюся над тумбочкой Швабру, лихорадочно шарящую в её сумке, - может быть свою девственность? - Шкаф открылся, и показались ещё с десяток ехидных девичьих лиц, сидящих среди одежды и наблюдавших за воспитательницей в щелку приоткрытой дверцы.
- Лезяева у меня украла магнитик на холодильник с репродукцией Ван Гога! Надо её «отдавать», пока она всех преподавателей не обворовала и пока клиент есть – какой-то дед, - жаловалась Швабра Скотчу.
- Как дети, всё таки, тянутся к прекрасному! – ответил, тяжело вздохнув, Скотч. - Готовь документы. Давно мне эта развязная девка не нравится…
Неординарность Иркиного мышления и образа жизни стали для меня более чем очевидны, когда я узнал, как и где она паркует свою ржавую «Лянчу». Ирка обычно выбирала: аккуратные газоны, места в узких арках, - «запечатывая» по сто машин на какой-нибудь площади (её машину не раз носили на руках); она любила упереться в какой-нибудь светофор, заехать на детскую площадку, развернуться возле подземного перехода, стать в центре поворота. Все двери машины были обклеены несколькими слоями пломбировочной бумаги штрафстоянок. Я всего лишь один раз ездил с ней, оставив на сиденье некрасивые пятна: понятия о сигналах поворота Ирка не имела вообще, перестраивалась в рядах она так резко, что голова кругом шла, но не у неё, а у водителей едущих рядом машин. Многие лезли к ней драться, но Ирка - крепкая девушка, с тяжёлым характером и такой же тяжёлой рукой. Понятное дело, что ввиду такого интересного стиля вождения, на «Лянче» не было живого места.