— А я думала, надо про настоящее желание сказать!
— Про настоящее дома маме скажешь! Все сначала!
Клоун Костик наклонился к Лене:
— А куда твоя кошка теперь ходит в туалет?
— В мамин тапок.
— Возьми мамин тапок и положи в коробочку. И насыпь туда песка. Или газеты нарежь.
— Хорошо!
— Лена! Костик! Работаем!
— А на первый гонорар купи маме тапки!
— Хорошо!
— Запись! Лена! Костик!
— …Дядя Костик! А что такое гонорар?
— Это деньги за твою работу!
— Деньги? Ой! Здоровско как! А я видела, как дядю Константина Черненко, нашего второго папу, хоронили! По телевизору показывали!
— Это не второй папа. Это совсем чужой дядя!
— А кто второй папа? Брежнев?
— Нет! Второй папа — это тот, кого полюбит твоя мама!
— Стоп! Вы там что, офигели? Вы работать будете или нет?
Маргарита Петровна сидела все это время в дальнем углу, на площадке для камер и пыталась нервничать тихо, незаметно для других. Почему остановились? Что-то не так? Лена текст не выучила? Вчера ведь повторяли, все знала, хоть и путалась!
Потом не выдержала, подошла к оператору:
— А что случилось, скажите? Почему режиссер ругается?
— Послушайте, вы мешаете! Здесь происходит съемка программы! Выйдите из студии!
Разумеется, Маргарита Петровна подчинилась. Она мышью выскользнула из павильона и пристроилась у стены в коридоре. Конечно, лучше подождать снаружи — зачем раздражать людей, которые лепят достойное будущее ее дочери?
Когда над дверью загорелась лампочка «Микрофон включен», Маргарита Петровна испытала уже знакомый приступ волнения и гордости. Подумать только! Она, взрослый человек, и то потеряла дар речи, увидев тусклый глаз телекамеры, направленный на себя. И ведь камера при этом была выключена! И за ней не стоял оператор, живой и безразличный! А представить себе работающую систему, поглощающую каждое твое слово, стекло-размножитель этих слов на всю страну — от этого у Маргариты Петровны перехватывало дыхание. А десятилетняя девочка не боится! Может быть, как раз потому, что она десятилетняя девочка.
И тут Маргарита Петровна услышала знакомый серебристый голос. Зинаида Бондаренко? Опять вот здесь, настоящая?
Восхитительно прекрасная, она прошла рядом. Разговаривала с кем-то, улыбалась, как ожившая открытка. Маргарита Петровна с восхищением смотрела вслед, как вдруг диктор обернулась, посмотрела на нее, затем что-то сказала своему спутнику и… вернулась обратно, к Маргарите Петровне!
— Здравствуйте! Я вас узнала! — сказала она.
— Я вас тоже, — выдала Маргарита Петровна и зачем-то полезла в сумку.
Красавица-диктор ласково наблюдала за происходящим:
— Вы мама девочки, которая ведет сейчас «Веселый Детский Теремок»?
— Да…
— Хотела сказать, что у вас чудесная дочка, очень естественная! Желаю ей творческих успехов! А вам — удачи и сил, чтобы ей помочь!
— Спасибо! Спасибо!
Небесная фея пошла дальше, кивая кому-то на ходу, а Маргарита Петровна, раздавленная счастьем, так и осталась стоять у стены.
Выбежала Лена, что-то рассказала, куда-то умчалась. Потом вышел клоун Костик, на ходу снимающий нос. Маргарита Петровна все не могла очнуться.
— Выгнали вас? — участливо поинтересовался клоун. — В принципе, вы могли не слушаться, оставались бы.
— Я так не могу…
Клоун наклонился ниже, помахал широкой крестьянской ладонью перед ее лицом:
— Что с вами такое произошло? Обида на всю жизнь?
— Нет. Со мной только что поздоровалась Зинаида Бондаренко!
— А! — кивнул Костик, и голос его выдал ревность. — Понятно, прикоснулись к звездам!
Маргарита Петровна возмутилась. Неправда! Никогда в жизни такими глупостями не занималась — даже фото с артистами не собирала? Никакой зависимости от блеска! Полная самодостаточность! Она и мужа выгнала…
— Я, между прочим, и мужа выгнала…
Теперь пришла пора клоуну испытать смятение.
— Ну… Вы можете не объяснять мне все в таких подробностях и так издалека…
— Я и не собиралась.
— Да, я так и понял.
Какая дурацкая ситуация, надо же! Маргарита Петровна усилием воли заставила себя остаться на месте и не сбежать. Тогда было бы совсем уж нелепо, а Лене еще с этим человеком работать.
— А что, муж был «звездой»?
Ну, вот зачем он спрашивает? Издевается?
Маргарита Петровна взглянула на клоуна с мольбой: давайте не будем замечать мою глупость! Давайте поговорим о погодных условиях?
Но навстречу ей торчала намалеванная белая улыбка. Так нереально ядовито, густыми мазками по пористой коже. Все-таки вблизи клоуны выглядят не очень хорошо…