— Вы и про нее мне говорили. Я думал — той двадцать четыре.
— Это опять другая. Разве я виноват, что на свете полным-полно вдов?
— Нет, я вас не виню, но меня вдовы не интересуют. Да и школьные учительницы тоже.
Зальцман прижал сложенные ладони к груди. Возведя глаза к потолку, он воскликнул:
— Ой, евреи, ну что я могу сказать человеку, когда он не интересуется даже учительницами из средней школы? Так чем вы интересуетесь, чем?
Лео покраснел, но сдержался.
— Чем же это вы интересуетесь? — продолжал Зальцман. — Когда такая девушка говорит на четырех языках и в банке имеет личный счет — десять тысяч долларов, так она вас не интересует? И еще отец обещает целых двенадцать тысяч! И еще у нее новая машина, роскошные туалеты, может поговорить про что угодно, дом вам устроит — первый класс, дети будут — лучше не надо. Разве в нашей жизни часто можно себе заработать такой рай?
— Если она такая замечательная, почему она не вышла замуж десять лет назад?
— Почему? — Зальцман ядовито засмеялся. — Потому что у нее такие требования! Понятно? Она хочет только самое что ни на есть лучшее!
Лео молчал, ему даже было забавно — куда он впутался. Но Зальцман пробудил в нем какой-то интерес к Лили Г., и он всерьез подумал, не познакомиться ли с ней. И когда сват увидал, что Лео задумался над его словами, в нем укрепилась уверенность, что вскоре они придут к соглашению.
В субботу, уже к вечеру, Лео Финкель, думая о Зальцмане, гулял с Лили Гиршгорн по Риверсайд-драйв. Он шел выпрямившись, с достоинством выступая во всем параде — в черной шляпе, которую он с замиранием сердца достал с утра из пыльной картонки, стоявшей в шкафу, в плотном черном праздничном пальто, вычищенном до блеска. Была у Лео и палка, подарок дальнего родственника, но он преодолел искушение и палку не взял. На Лили, миниатюрной и совсем недурненькой, было что-то возвещавшее о близости весны. Ей действительно было известно все на свете, она оживленно болтала, и, слушая ее, Лео нашел, что она удивительно разумно рассуждает, — очко в пользу Зальцмана, чье присутствие он со стеснением ощущал где-то рядом — как будто он прятался на дереве у обочины, подавая его спутнице сигналы карманным зеркальцем, а может быть, козлоногим Паном наигрывал ей свадебные мелодии, невидимо кружась перед ними в танце, и усыпал их путь розами и лиловыми гроздьями винограда — символом их союза, хотя пока что о союзе и речи не было.
И Лео вздрогнул от неожиданности, когда Лили вдруг сказала:
— А я думала сейчас о мистере Зальцмане. Занятный он человек, правда?
Не зная, что ответить, он только кивнул.
Но она храбро продолжала, слегка краснея:
— В общем, я ему благодарна, ведь это он нас познакомил. А вы?
Он вежливо ответил:
— И я тоже.
— Я хочу сказать… — Она рассмеялась, и то, что она сказала, было сказано вполне по-светски, во всяком случае, ничего вульгарного в этом не было. — Я хочу сказать — ведь вы не против, что мы с вами так познакомились?
Ему была скорее приятна ее честность: значит, она хотела сразу наладить их отношения, и он понимал, что для такого подхода требуется какой-то жизненный опыт и смелость. Видно, у нее было прошлое, раз она так прямо могла выяснить отношения.
Он сказал, что ничего не имеет против такого способа знакомства. Профессия Зальцмана освящена традицией и вполне почтенна, она может оказать ценные услуги, хотя, подчеркнул он, может и ничего не выйти.
Лили со вздохом согласилась. Они шли рядом, и после довольно долгого молчания она спросила с нервным смешком:
— Вы не обидитесь, если я вам задам несколько личный вопрос? Откровенно говоря, эта тема мне кажется безумно увлекательной.
И хотя Лео только пожал плечами, она несколько смущенно спросила:
— Как вы пришли к своему призванию? Я хочу сказать — наверно, вас осенила благодать?
Помолчав, Лео медленно сказал:
— Меня всегда интересовало Священное Писание.
— Вы чувствовали в нем присутствие Всевышнего?
Он кивнул и переменил тему:
— Я слышал, что вы побывали в Париже, мисс Гиршгорн?
— Ах, это вам Зальцман сказал, рабби Финкель? — Лео поморщился, но она продолжала: — Это было так давно, уже все позабылось. Помню, мне пришлось вернуться на свадьбу сестры.