— Ну-ну, не надо сразу же заканчивать разговор! Виктор! Пора перестать убегать от своих проблем!.. Виктор!
— Алло?
А этой что надо?
— Привет, Наташа! Давно мы не разговаривали. — Все очень дружелюбно. Перед ней она просто обязана сохранять достоинство.
— Ну да, все так сложно.
Сложно? Что сложного в том, что она и Виктор поссорились? Такое бывает. Но эта вот бабенка, наверно, думает, что мир перевернулся.
— Ох, я Виктора знаю немного дольше, чем ты… Все совершенно нормально.
— Ага. Во всяком случае, у тебя, видимо, все не так уж плохо.
— Плохо? С чего бы это?
— Из-за магазина. Это же твой магазин.
— Но, дорогая, моя жизнь так богата, магазин был только одной важной ее частью. Но есть еще много другого, не менее важного, и у меня наконец появится для этого время. Не знаю, можешь ли ты это понять.
Тут Наташа вздохнула. Она это любит. И всегда так страдальчески. Больше всего хотелось ей сказать: «Побольше оптимизма, деточка! Побольше энергии. Посмотри на меня. С твоими вечными страданиями ты Виктора надолго не удержишь, это я могу тебе обещать».
— Я стараюсь, — ответила Наташа. — Виктор тебе рассказал, что мы купили дом в Париже?
На мгновение у нее перехватило дыхание.
— …Что вы сделали?!
— Что ты кричишь? В чем дело?
— Купили дом?! В Париже?! А кто будет за него платить?!
— Ну… Он уже оплачен.
— Уже оплачен!
Ради Бога… Виктор! Так вот почему он позвонил: «Мы купили дом в Париже». Ей просто смешно. У кого же были на это деньги? У этой кровопийцы, что ли? С ее крошечным адвокатским жалованьем? Адвокат по делам беженцев. Ну, значит, они кое-что зарабатывают! Наверняка больше чем достаточно, чтобы покупать дома в Париже!
— А потом?
— Что потом?
— Когда денег больше не будет? Париж ведь очень недешевое место! И кроме того, когда вы расстанетесь, кому будет принадлежать дом?
— Слушай, я ведь хотела тебя пригласить на пару дней. Попробуй, может, получится установить хотя бы наполовину цивилизованные отношения. Но раз так…
Вот снова, нет у нее ни сердца, ни сострадания!
— Я — мать и все-таки имею право беспокоиться за своего сына! Как-никак речь идет о будущем Виктора!
— Да пожалуйста. Просто подумай, может, ты… может, ты приедешь к нам как-нибудь на уик-энд. Запиши телефон.
Ну да, и, прежде чем поехать тогда в Париж, она присмотрела однокомнатную квартиру.
Фрау Радек дошла до Тауенциен. Что здесь творится! Магазины переполнены. Мир сплошного потребления. Людям теперь интересно только покупать. Даже в такое время. Про Нью-Йорк, видно, никто и не думает. Фрау Радек тяжело передвигалась на костылях по направлению к Гедехтнис-кирхе[1] и бросала горькие взгляды на тех, кто нес особенно много пакетов. В Париже было так же. Потребление, потребление, потребление. Наташа, например. Раньше ей это не так бросалось в глаза, но в Париже… Ни на что другое совсем не способна, только покупать. Таскала ее из одного магазина в другой, чтобы найти туфли получше. Потому что она якобы пожаловалась на боль в бедре. Во-первых, она не жаловалась, а во-вторых, что понадобилось через три месяца? Операция. И ей еще пришлось выслушивать, что она жаловалась. После сотого магазина она миролюбиво попросила:
— Давай лучше посидим в каком-нибудь спокойном кафе и обсудим, как жить дальше. — И услышала в ответ:
— Нам с тобой обсуждать нечего.
А еще уверяла, что хочет найти для нее туфли поудобнее. Это был чистый расчет. Посмотри, Виктор, как я забочусь о твоей матери. А на самом деле в первую очередь она сама примеряла обувь. Наверняка только поэтому и пошла с ней по магазинам. А Виктору пришлось делать вид, что ему надо работать. С тех пор как она приехала, ему все время надо было работать. Наверно, Наташа каждый вечер устраивала ему сцену: не смей объединяться с матерью против меня! Хотя дом был не маленький (для нее нашлось бы даже три комнаты, но ей столько и не нужно), все-таки она уже слышала ссоры. Не смогла разобрать, о чем именно шла речь, но по меньшей мере два раза Наташа требовала, чтобы Виктор был немного полюбезнее. Наверняка он дал ей почувствовать, насколько в данный момент она мешает. Ну да, ведь это Наташа начала вечером тот спектакль. Причем до этого все было спокойно. За ужином она даже похвалила дом, хотя и заметила:
— Это, конечно, не совсем Париж.
Дело в том, что дом находился в пригороде, очень красивом, но все-таки не в Париже.
— Да мы и хотели жить за городом. Но не совсем в деревне… И тут мне кто-то рассказал про это место, и я сразу влюбился в дом, — ответил Виктор.
1
Мемориальная церковь в память Вильгельма I, в настоящее время — Музей церковного искусства. (