Когда это произошло, Кулбах нервно смахнул рукавом крупные капли пота со лба и, с облегчением вздохнув, тихо пробормотал:
— Уф… Ну вот и славненько!.. Всё могло пройти и хуже. Гораздо хуже…
Глава 4
Обещание
— Обещай мне!
— Чего, родная моя?
— Обещай, что такого больше не повторится!
— Такого, это какого, Марфуш?
— Такого, чего ты учудил в этом богами забытом Караиме! Совсем очумел⁈
— А что там случилось, милая? Если ты про два гружённых хмелем тяжеловоза, что выехали с нами из Мирграда, так это не мои были, Сварог не даст соврать…
Ратибор лежал поздно вечером дома, на своей широченной кровати в обнимку с любимой женой и лениво, сквозь накопившуюся за день усталость пытался вспомнить да понять, где в Караиме он опростоволосился, что не должно повториться и какое обещание Марфа так яростно вдруг начала с него требовать. Лишь недавно удалось им отправить своих детишек, Буреслава и Власту, спать, ибо те не хотели ни в какую отпускать вернувшегося из дальнего похода отца, вцепившись в него, как клещами. С большим трудом их удалось уложить по кроваткам, после чего Ратибор с Марфой смогли, наконец, побыть вдвоём, забыв про всё в страстных объятиях друг друга. И только-только, в полной мере насладившись долгожданной встречей со своей ненаглядной, молодой богатырь уж принялся слегка клевать носом, как началось…
— Что случилось⁈ Ты давай не придуривайся! Я всё знаю!
— Солнце моё, если бы я ещё мог понять, что ты знаешь, мне было бы куда проще объяснить тебе, как случилось то, что случилось…
— Хватит дурака валять! Ты бился там с варягами, да⁈
— Ну, вроде было дело… Работа такая!
— Убил их, как там его, главного которого?.. Ну, в поединке, перед тем как наша дружина с ихней сворой сошлась?
— Что-то такое всплывает в памяти…
— А почему ты после этого не отошёл к своим, а⁈ Зачем остался стоять на месте, а опосля и вообще в одиночку бросился на их толпу, что бежала на тебя⁈
— А вот такого что-то не припоминаю…
— А ну, не ври, рыжик косолапый! — Марфа гневно ударила мужа кулачком в плечо. — Мне всё уже рассказали!
— Это у кого же так много здоровья, уж позволь поинтересоваться? Я бы очень хотел с ним мило побеседовать… О погоде, например. О птицах перелётных. О том, как неудобно балаболить, когда башка в заднице застряла…
— На базаре полдня об этом трещат!..
— Да мы только с утра воротились!..
— Вот-вот! Утром вернулись, а днём уже весь город на ушах был! Сколько воинов там наших полегло, две трети от числа тех, что в поход отправились? Ужас! И что там ещё за лохматые чудища какие-то вам повстречались? Медведи, что ль⁈
— Хм, не совсем…
— Тогда кто⁈
— Эти, как их там… йотуны…
— Кто-кто⁈
— Снежные великаны. Такие довольно крупного размера волосатые зверушки. Чем-то на кисок похожи, да… Слегка переросших. Коготки у них выпускаются, по крайней мере, точно так же, и морды точь-в-точь как у наглого соседского кота, утащившего сегодня с нашего стола крынку сметаны. Глазёнки вот только пурпурные и злобные…
— Я тебя сейчас за язык укушу, если не прекратишь сочинять! И не уходи от темы! Думаешь, что вывернулся⁈ Обещай мне!
— Да что именно, зазнобушка⁈ Не могу же я тебе пообещать, что больше не буду биться, моя хорошая! Ты же сама понимаешь, что в таком случае мне придётся оставить службу у князя, а конюх аль цирюльник из меня никакой будет, я тебя уверяю!..
— Зато дома будешь хоть каждый день появляться!
— Любимая, не заставляй меня вешать секиру на стену! Это же мне как серпом по… клюву.
— Обещай, что не будешь бросаться один на всех!
— А если эти все — негодяи, каких поискать?
— Закидай их ослиными фекальками!..
— Чем-чем, дорогая? Прости, не расслышал. В ухе что-то трещит!.. Сверчок, похоже, завёлся…
— Чем, чем, да тем самым! Мне муж дома нужен, живой и невредимый! Дети без отца растут! Мало того что раз в полгода домой пришёл, так ещё жизнью рискует так, как будто не ждёт его никто!
— Марфуш, не начинай. Ну ты же понимаешь!..
— Ещё бы, как не понять! Тебе твоя служба да князь с друзьями дороже, чем…
— Милая!.. Не порти вечер, а⁈
Настала минутная тишина. Марфа сначала отодвинулась, обиженно надув пухлые губки, но надолго её не хватило; вскоре, не выдержав, она вновь прижалась к Ратибору:
— Прости, медвежонок! Я просто переживаю за тебя, ты же знаешь!..