И вот мальчик Йон, который оплакивал Иерусалим, попытался сбежать и вернуться назад, но не сумел, ибо прочие, а, может и сам их тёмный спутник, схватили его и не позволили уйти.
И вот Жеан, истинно верующий, поклялся, что разузнает все тайны этого демона в шёлковой маске, но не поклонится ни ему, ни чему-то ещё из тьмы, а, напротив, возвратится оттуда, вооружённый всей магией и мощью того места, чтобы во славу Христа завоевать всю прочую Азию.
Ему тёмный сказал лишь: «Если этот замысел утешает тебя, что ж, помечтай ещё немного».
Ульриха и Годрика, по всей видимости, искавших лишь, чего бы стащить, больше всего занимало то, что они ещё живы, тогда как их сотоварищей, с которыми они столь долго странствовали, страдали, молились и сражались, сельджуки выпотрошили и пожрали или кастрировали и обесчестили. Люди, подобные им, живут текущим мгновением. Они позволяют причинам и следствиям происходить, как заблагорассудится. Их не тревожила участь собственных душ. Возможно, так было и мудрее?
— Не отвечай. Ты не сможешь ответить. Тебя там не было. Ты не пересекал тысячи лиг тех мест, где на карте обозначено: «Тут обитают чудовища» или изображён Рай Земной — и даже за их пределы, в неведомую даль и тьму. Какие опасности подстерегали странников? Какие дикарские племена встречались им? Что уберегло их, вопреки всему, если не ангел с пылающим мечом? О нет, не ангел. Пылающий меч — возможно. Четверо разных Илий в пустыне. Чёрные вороны прилетали к ним и говорили с ними на древних языках, которым странники неким образом понемногу обучились во сне.
О да, в конце концов они добрались к своей непредставимой цели — к виденной ими во снах чёрной башне, что высится над плато Ленг, рядом с краем мира. Нет слов, пригодных для описания того, что они испытали. Быть может, крылатые существа из-за пределов тьмы, твари, ничуть не схожие с человеческим обличьем, подняли их ввысь, бесстыдно проткнув многочисленными уродливыми конечностями, так что участь нашей компании под конец оказалась куда хуже, чем у их брошенных товарищей, которых сельджуки просто замучили. Говорю тебе, что в затопившей их красной пелене страданий, каждого из них воздели вверх, в точности, как Христа, пригвождённого к кресту и они взывали к Христу, к Сатане, к Махаунду или к тварям, не имеющим имён, что способен выговорить человеческий язык. Эти четверо — Жеан, Ульрих, Годрик и Йон — увидали, как тьма разверзлась перед ними и их ослепил свет из одинокого окна, и всех их разложили на чёрном каменном полу, а богоподобное существо на чёрном престоле принудило их преклониться перед ним. В тот момент Йон и правда взывал к Иисусу, но это не имело значения, не имело, отныне и впредь, ни для него и ни для кого из прочих.