И скрывающаяся за шёлковой маской тварь заговорила с ними — маска чудно двигалась сама собою, а слова образовывались прямо у них в умах, словно нечто всплывало из тёмных пучин сна — и она насмешливо сказала им: — Приветствую вас, друзья, которые явились сюда по доброй воле, дабы послужить и обрести большее величие, чем получили бы в любом ином случае». Была ли это усмешка? Существует ли слово для описания подобных вещей?
Всё, что я расскажу — в этот момент Жеан вознамерился было дотянуться до своего меча, но обнаружил, что не может двинуть ни рукой, ни ногой, поскольку нечто, схожее с огромным крабом или пауком, непотребно проникло внутрь него, облачившись в него, будто в плащ. Ульрих обмочился. Годрик, который был куда коварнее своего хозяина, бормотал какой-то вздор насчёт заключения договора. Мальчик Йон, если и не был прежде совсем безумным, теперь точно сошёл с ума, хотя в рассудке он пребывал или нет, не имело никакого значения. Впрочем, он завопил громче всех, заверещал недорезанной свиньёй, когда существо на престоле сняло свою шёлковую маску и показалось целиком, заструившись к людям, словно сороконожка, словно змея, словно нечто, не похожее ни на что другое за пределами ада; когда оно коснулось их, вползло сразу во всех четверых и завладело ими.
Вознеслись ли они снова на ветра или это было некое видение — навеянное той тварью воспоминание? Казалось, они неподвижно висели в космосе целые эоны, ощущая лишь мучения в абсолютном мраке, пока вдруг во тьме не вспыхнул слепящий свет мириада звёзд. Четверых унесло прочь — их и сопровождающих крылатых существ — словно пылинки, сметённые каким-то необъятным потоком, далеко за пределы всех небесных сфер, описанных философами; засосало звёздным водоворотом, извергшим их в царство хаоса в самом средоточии вселенной, где они услышали неописуемое пронзительное дудение и увидели неуловимые для глаза танцующие фигуры. Четверо и даже их хозяин, снявший маску, склонились перед тем, что именуется — не могу подобрать слов, лишь невнятные слоги — Азатотом, Вышним Хаосом, з а пределами всяческой тьмы и света, всех богов, душ, ангелов и демонов, всех миров. Там, именно там они склонились и крестились заново, в гнусное братство, где не могло быть ни отступничества, ни колебаний.
И когда всё это померкло и, казалось, те четверо перешли из одного сна в другой, они обновлёнными выступили из той богомерзкой Цитадели Ленга в новый крестовый поход, дабы сеять в мире тьму и ужас, готовя конец времён, когда и ваш Христос, и ваш Сатана уподобятся пылинкам в необъятном засасывающем звёздном водовороте, что ведёт к престолу проклятия за гранью всех возможных адов.
— Вот почему я жажду Христа, братец. Потому что мне осталось надеяться лишь на него.
После этого рассказчик прекратил своё повествование и испустил полурыдание-полусмех, а потом булькающий хрип в глубине его горла заставил меня подумать, что, пока он лежит тут без исповеди и отпущения грехов, смерть подступает к нему всё ближе. Всё тело его содрогалось. Он истекал потом и чёрной слизью, сочившейся из ушей, носа и даже из самих пор. Я взял его руки в свои, сложил их вместе и с плачем умолял его думать об Иисусе.
— О да, я вспоминаю Иисуса, — отвечал он, — и всё ещё жажду его…
— Славно, славно. Вот и думай об этом.
Я протянул ему распятие, чтобы он к нему приложился, но странник оттолкнул крест.
— Служители Жёлтой Маски расхаживают меж нас, братец. Даже твой Христос их не остановит.
— Нет! Тебя мучит мозговая хворь. Бог простит тебе это, если ты сохранишь веру. Это не твоя вина.
Теперь он опять успокоился и вновь явственно показалось, будто в его погибающем теле обитает совершенно иной разум и сейчас, ради спасения души этого человека, я пытался переиграть нечто — но что? Демона? Безумца? — и отчего-то понимал, что мой супротивник гораздо старше и мудрее меня. Невзирая на это, мной не овладело отчаяние. Я пустился в логические возражения.
— Полагаю, — сказал я, — твой рассказ нереален. Невозможен. Это не может быть истиной.
— Он превосходит всё, что ты считаешь истиной.
— Нет, постой, постой. Подумай минуту. Когда предположительно произошло всё это? Когда вы пришли на Восток? Ты упомянул византийского императора Алексея, который мёртв уже пятьдесят лет. Константинополем сейчас правит его внук Мануил[3]. А ваш вождь, тот самый, что сбежал, — это ведь Пётр Пустынник[4], разве нет?
4
Пётр Амьенский, он же Пётр Пустынник(ок. 1050–1115 гг.) — аскет, которому приписывалась организация первого крестового похода.