Когда мы остались одни, я в смущении взглянул на Мину. Под её вытянутыми вперед ногами лежала ужасная циновка. А рядом с кроватью, у её изголовья свешивались тонкие кофточки. Тут же на полу находился потрепанный коврик.
— Это невозможно, Мина, это невозможно.
— Я ждала тебя все это время, Гвидо. Я знала, что ты обязательно придешь.
— Так ты осталась наверху, так как ты ждала меня?
Мина покачала головой и улыбнулась. — «Нет. Просто я, на самом деле, чувствую себя плохо, все эти дни мне нездоровится. Но я знала, что ты придешь».
— Мина, ты должна сказать мне всё. Почему ты находишься здесь? Почему? Я просто не могу в это поверить!
Её взгляд сразу же стал сосредоточенным. «Тебе больше не о чем спросить меня? Нет? То, что я нахожусь здесь, мне, кажется, уже само говорит за себя. Так, что ты хочешь знать? Я осталась одна и искала работу. Если ты хочешь говорить со мной, то, пожалуйста, не касайся этого».
«Но твой отец, Мина, твой отец, который все время твердил, что я бездельник… Ты это помнишь? — спросил я её мрачно, — Знает ли об этом твой отец? Я так верил тогда, когда мы были вместе…»
— Папа — умер, — ответила Мина, не пряча глаз.
— О…, — пробормотал я. «Но, почему ты мне ничего не написала, не пыталась разыскать меня? Сколько раз я вспоминал тебя и думал, что ты уже замужем.
Сколько раз по утрам я спрашивал себя: Не уж-то все это был только сон. Может быть, Мина еще ждет меня?»
— Только и слышу, что: Мина ждет меня, Мина замужем! Но, чтобы написать мне, ты так ни разу и не отважился! А теперь ты ещё жалуешься!?
От этих слов я опустил глаза.
Голос Мины неожиданно снова стал ласковым: «Ты, на самом деле, иногда вспоминал обо мне?»
— О. Мина!
Где-то в коридоре задребезжал звонок.
— А синьора знает, что ты находишься здесь, — неожиданно Мина спросила меня, буквально подскочив на кровати.
— Она сказала мне о Мануэле…
— Гвидо, тебе нельзя оставаться здесь. Синьора считает тебя за клиента: это в её интересах. Давай, лучше увидимся завтра…
— Но, почему я не могу оставаться здесь? Я клиент, как и другие. Я заплачу, как если бы на месте Мануэлы была бы другая. Сколько здесь берут за полчаса?
Мина уткнулась лицом в подушку. Я прикусил губу, вытащил пятьдесят лир — всё, что было при мне, и положил их на комод. Мина все время избегавшая смотреть мне в глаза, неожиданно в сильном волнении пристально взглянула на меня. После чего протянула руку и трижды позвонила в кнопочный звонок..
«У тебя есть работа, и ты достаточно зарабатываешь?» — поинтересовалась она.
Я присел на кровать. Было страшно жарко, и я весь вспотел, хотя этого и не замечал.
«Знай же, мне сильно нездоровится», — сказала затем Мина. — У меня больные почки, особенно я это ощущаю, когда сплю на боку. К тому же я виду нездоровый образ жизни. Но в этом году я побывала на море и сейчас я чувствую себя несколько лучше. В моем состоянии нужно постоянно находиться на свежем воздухе.
Таинственные жалюзи были спущены и плотно закрыты. Так что в комнату совершенно не проникали посторонние звуки.
«Что с тобой?» — взволнованно спросила Мина и взяла меня за руку. Не отрывая головы от подушки, она пристально глядела на меня своими огромными глазами. Чтобы выразить волнение, охватившее меня, я сжал ее пальцы.
«Какое тебе до меня дело?» — спросила она тихо. — «Всё уже кануло в лету, точно также как и Вогера (городок в Италии). К тому же, ты уже, пожалуй, и женат».
Я отрицательно покачал головой. — «Я ни за что на свете не пришел бы сюда».
«Бедняжка», — вымолвила Мина, резко приподнявшись на локте. «Ты искал просто женщину».
«Я её всегда ищу», — ответил я.
Но Мина меня уже не слушала. «Какими мы все же глупыми были!» — заметила она. — «Однако, я совершенно не сожалею о том лете. А ты?»
— Я только сожалею, что нам пришлось расстаться той зимой.
Мина рассмеялась тем нежным смехом, который я уже так давно не слышал.
— О, Мина!
— Будь благоразумным, я — больна!
— Разреши, по крайней мере, хоть раз тебя поцеловать.