Прямо сейчас я жажду одного - убраться от него подальше. Разговор о моих родителях напоминает, почему мне следует ненавидеть его - этого незнакомца, что садится пьяным за руль, рискуя не только своей жизнью, но и жизнью каждого, кто делит с ним дорогу. Моя жизнь никогда не станет прежней из-за такого же пьяного водителя, и уважения у меня к таким людям очень уж мало. Даже если они цитируют Шекспира, дерзко и мило улыбаясь.
Не оглядываясь, я беру ключи. Он не отстает, громко стуча ботинками по полу за моей спиной, и этот звук эхом отдается в коридоре. В руках у парня еще одно печенье, и он всё еще жует предыдущее. Я отказываюсь видеть в этой ситуации хоть что-то милое.
- Ты правда не хочешь знать мое имя? - спрашивает он.
Я хватаю солнечные очки.
- Почему это беспокоит тебя? Не думаю, что мы когда-то снова увидимся.
Он сильнее хмурится.
- Ну, хотя бы из вежливости.
- После того душа, думаю, мы прошли основы этикета.
Странно, но в ответ на это парень улыбается, и когда он это делает... Ох, парень. Это подобно пробивающемуся сквозь тучи солнцу, такому яркому и приносящему радость. Меня прямо-таки ослепляет его улыбка, поэтому решаю отвернуться.
- Теперь посмотри на это с моей точки зрения, - он указывает на меня печеньем, а затем откусывает от него добрую часть. - Ты видела меня голым...
- Не говори с полным ртом. Это отвратительно.
Он продолжает жевать.
- Ты мыла мой член...
- Эй, я даже близко не подходила к твоим причандалам, чувак.
Суя в рот печенье, он снова усмехается.
- А по-моему, ты мыла мне член. И мои волосы. А ты не можешь помыть мужчине голову и не знать его имени. Это очень плохой фетиш.
- Фетиш? - я пытаюсь не засмеяться, пока направляюсь к двери. - Ты всё еще пьян.
- Чист как стеклышко, Либби, - он прямо за мной, следует по стопам. - А теперь спроси мое имя.
Я останавливаюсь и разворачиваюсь так, что мой нос встречается с центром его груди. От этого прикосновения через мое тело прокатывается волна вибрации. Я делаю шаг назад и откидываю голову.
Он одаривает меня самодовольным, абсолютно злобным взглядом. Но его голос скорее тихий, сладостный и упрашивающий.
- Давай же, спроси.
Боже, этот голос. Я пыталась игнорировать его, потому что такой голос может утянуть в пучины ада, заставить потерять ход мыслей. Низкий, глубокий и властный. Парень говорит, и это звучит словно музыка для ушей.
Он смотрит прямо на меня, ожидая. И от этого взгляда мое сердце замедляет ход. Я не стояла так близко к мужчине уже очень долгое время.
Сглатывая, пытаюсь заставить свои голосовые связки работать.
- Тогда ладно, скажи мне.
Но он молчит. Замирает, словно его поймали в ловушку, словно вдруг решил поосторожничать.
- Ты издеваешься надо мной, верно? - я смеюсь, не то что бы это смешно. - Ты до умопомрачения умолял меня спросить твое имя, а теперь решил поиграть в Румпельштильцхена?
Он моргает, будто пытается выйти из транса, и затем смотрит на меня.
- Не волнуйся, твой первенец в безопасности, - он набирает в легкие воздух и протягивает руку. - Киллиан.
Я гляжу на его ладонь. Большую, широкую, с загрубелым основанием и кончиками пальцев. Наверное, парень - музыкант. Вероятно, гитарист. Я провожу большим пальцем по собственным огрубелым кончикам. Он снова ждет, хмуря брови, словно я оскорбила его, не приняв рукопожатие.
Так что я протягиваю свою ладонь. Его рука теплая и сильная. Он так крепко сжимает мою руку, что может сломать кости, хотя не думаю, что парень осознает вложенную в пожатие силу. Определенно, он музыкант.
- Имел удовольствие познакомиться, Либерти Белл, - его улыбка милая и почти мальчишеская под этой густой бородой. Раньше я думала, что ему за тридцать. Но сейчас мне кажется, что парень приблизительно моего возраста, то есть в районе двадцати семи - двадцати девяти лет.
Я отпускаю его руку.
- Я бы не назвала наше знакомство приносящим удовольствие.
- О, теперь ты должна признать, что у меня есть великая цель, - он толкает меня, и я закатываю глаза.
- Давай больше никогда не говорить об этом снова.
- Не говорить о чем? - тон Киллиана легкомысленный, пока он выходит следом за мной из дома.
Я направляюсь к своему грузовику, но он останавливает меня, прикасаясь к моему локтю. Его взгляд сосредоточен на доме миссис Кромли, что через дорогу. Миссис Кромли умерла шесть месяцев назад, и ее племянник Джордж унаследовал это место. Я не видела его давно, но знаю, что ему сорок с чем-то лет, есть жена и дети. Сомневаюсь, что они переедут сюда - дом буквально стоит на краю Вселенной, и на нашем маленьком острове - кусочке Аутер Бэнкса - даже нет своей школы.