Лариса отпила глоток сока и скривилась, будто никогда в жизни не пробовала ничего более отвратительного:
— Фу, какая гадость! Жень, ты видишь, как он надо мной издевается?! Заставляет гранатовый сок пить целыми днями!
— Ну уж, целыми днями! — возмутился Вадим. — Тебя стакан не заставишь выпить — кисло ей, видите ли!
Женя посочувствовала:
— Что, гемоглобин низкий? Знакомая история. Пей, пей. Он, конечно, противный, зато жутко полезный. А некоторым, между прочим, даже нравится. Вообще-то натуральные гранаты полезнее, и даже вкусно. Вот только чистить да зернышки выплевывать замучаешься.
Пока дамы переговаривались, хозяин лихо откупорил бутылку и налил вина в бокалы.
— Ну что, Антона ждать не будем? Тем более, что он может вообще не прийти. Так что, Жень, тебе одной придется отдуваться за всех свидетелей.
— Ой, напугал, — улыбнулась Женя. Подняла высоко бокал, провозгласила тост: — Ну что, дорогие мои? С маленьким семейным юбилеем! За то, чтобы постепенно он вырос в большой-большой, в золотой. Или даже в бриллиантовый. Чтобы собрались мы на тот большой праздник не в столь тесной компании, как сейчас, чтобы не только молодожены и свидетели приняли в нем живейшее участие, но и то подросшее существо, которое сейчас незримо присутствует за этим столом, и младшие его собратья (и сосестры!) по крови, и даже их подросшие отпрыски. В общем, за то, чтобы единственный в жизни раз этот праздничный стол был рассчитан на троих едоков. За то, чтобы очень скоро ваша дружная семья за ним не умещалась. Вот.
Женя чуть смутилась от собственной разговорчивости, улыбнулась и добавила:
— И чтоб здоровы мне все были.
Дружненько чокнулись кто вином, а кто и гранатовым соком. Лариска отпила глоток сока и в очередной раз скривилась. Отставила в сторонку, взяла с тарелки сырный брусочек:
— Ну что, как там твои дыроколы поживают?
— Говорят, нормально, — равнодушно ответила Женя, с явным удовольствием закусывая нежным окороком. — А впрочем, я у них не спрашивала. Что с ними, с дыроколами, сделается? Живут себе, сволочи.
— А почему сволочи? — спросил Вадим. Не столько, впрочем, из интереса, сколько из простой вежливости. И вообще, надо же о чем-то разговаривать.
Женя вяло отмахнулась:
— А, надоело. Всё надоело.
— Так найди другую работу! — недоуменно воскликнул Вадим. — Делов-то!
Женя неуверенно пожала плечом и промолчала.
— Ага, найди! — вместо подруги ответила Лариска. — Щас! Скажешь тоже! Она ж у нас консерватор! Для нее перемены в жизни смерти подобны, да, Женька? Она ж как выбрала себе один эскалатор, так по сей день только им и пользуется. Изменяет ему только в том случае, если в данный момент он выключен. А, Жень? Я права?
Женя недовольно скривилась:
— Дались тебе эти эскалаторы! Чего ты к ним вечно цепляешься?!
— Да нет, мне просто всегда было смешно, — улыбнулась Лариса. — Лично мне без разницы, на какой эскалатор становиться. А ты всегда становилась на крайний.
— Ну подумаешь, — возмутилась Женя. — Просто привычка. Большое дело.
Лариса заартачилась:
— Нет, консерватизм!
Вадим решительно вмешался:
— Ну ладно, вы еще подеритесь мне из-за этого эскалатора! Лар, действительно, дался он тебе. Какая разница, на чем человек ездит?
Лариска упорно стояла на своем:
— Нет, ты не понимаешь! Она во всем такая. Как вобьет себе что-то в голову — всё, кранты, фиг выбьешь! Женька, блин, тебе уже двадцать семь, да какой там — считай, почти уже двадцать восемь, а ты на девятнадцати застряла и никак оттуда выйти не отважишься!
Женя застыла, словно пойманная врасплох, потом тихо-тихо, почти шепотом ответила:
— Уже отважилась. Почти…
— Что? — удивилась Лариса. — Я что-то пропустила? Что-то случилось?
— Нет-нет, — поспешила успокоить беременную подругу Женя. — У меня все нормально, не волнуйся больше за меня. Я уже выздоровела. Почти… И хватит об этом, ладно?
Деликатный от природы Вадим подхватился из-за стола:
— Я пойду хлебушка подрежу, — и скрылся на кухне, чтобы не мешать дамской беседе.
Едва только за супругом закрылась дверь, Лариса участливо спросила:
— Жень, у тебя что-то случилось?
После короткой паузы Женя вынужденно призналась:
— Случилось. Только не надо об этом, ладно? Главное, что это пошло мне на пользу. Я выздоровела, Ларка. Кажется выздоровела. Только давай больше не будем об этом, ладно?
Лариса глядела на подругу во все глаза. Как-то за последние годы отвыкла, что у той в жизни тоже может кое-что измениться.
— А может, наоборот? — поинтересовалась участливо. — Может, тебе лучше выговориться, чтоб опять не застрять на проблеме?
Женя убежденно покачала головой:
— Нет, Лар, правда не надо. Всё хорошо. Я поняла, какая я дура. Это самое главное, правда? Главное, что поняла. Осталось только исправиться, перестать быть дурой. Остается только надеяться, что я поняла это не слишком поздно.
— Что, у тебя кто-то есть? — шепотом, боясь спугнуть Женькину удачу, спросила Лариса.
— Был, — коротко ответила Женя.
Лариска была в полном шоке. Как же так, у подруги кто-то был, а она просмотрела, даже не заметила? И столь важное событие проплыло мимо нее?!
— Был?!! И ты ничего мне не рассказала? Вот партизанка! А что, кто?..
— Это не важно, — поспешно отмахнулась от излишних вопросов Женя. — Важно, что он был, что он в прошлом.
— И… — Лариска на мгновение запнулась, словно не зная, как сформулировать вопрос поделикатнее, дабы не обидеть ненароком подругу. — И как же он тебя наставил на путь истинный?
— А это, Ларка, не он, это другой, — горько усмехнулась Женя.
Лариска аж присвистнула и тут же, вспомнив, что свистеть в доме — плохая примета, устыдилась, прикрыла рот ладошками. От удивления даже забыла про свой огромный живот, который постоянно придерживала рукою, словно бы опасаясь, как бы не отвалился случайно.
— Ни фига себе! У нее жизнь бурлит и пенится, а я узнаю об этом последней! А второй кто?
Женя поджала губы, ответила с ледяным сарказмом:
— А второй, Ларка, — большая сволочь. Страшный человек, — и, закатив глазки, добавила уже масляным голоском: — Зато мужик…
— А первый — белый и пушистый, но полный ноль, да? — попыталась догадаться Лариска.
А Женя почему-то ужасно обрадовалась вопросу подруги. Так радостно улыбнулась, даже смогла почти искренне рассмеяться:
— Не-а. И первый сволочь. Может, еще большая, чем второй. А в результате сравнения оказался полным ничтожеством. Причем во всех отношениях сразу.
— Ууу, — завистливо протянула Лариска. — У нее такие страсти творятся, а меня муж на коротком поводке гулять водит. Так нечестно!
В одно мгновение Женькин тон изменился. Исчезла улыбка, губы сжались, затрепетали крылья носа. Уж кому бы говорить о честности и справедливости! Конечно, Лариска никогда не делала ей никаких подлостей, и грешно было бы обвинять ее в Женькиных грехах. И все-таки как-то это нечестно: одним всё, другим — дырку от бублика. И они, те, которым всё, еще на что-то жалуются?!
— Это точно, подруга. Нечестно. Одним — бархатный поводок в крепких руках любимого мужчины, другим — море приключений. Например, ныряние в дерьмо с головой — увлекательнейшее, скажу тебе, занятие!
Лариса словно бы поняла свою оплошность. Смутилась, даже немножко покраснела. Спросила участливо:
— Что, все так плохо?
— Да нет, Лар, наоборот, — почти равнодушно ответила Женя. — Всё замечательно. Знаешь, когда заканчивается дерьмо, почему-то начинаешь чувствовать себя такой счастливой! Даже если никто не надевает на тебя бархатный поводок.
Ненадолго установилась тишина. Только слышно было, как на кухне Вадим включил радио. То ли музыку послушать захотел, то ли категорически не желал услышать, о чем же секретничают женщины, когда рядом нет мужчин.
— И давно ты?.. — спросила Лариса, не смея задать полный вопрос. — Ну, выздоровела?
— Давно, Лар, давно. Месяц назад… Даже полтора…
Лариса сочла необходимым уточнить:
— Я не поняла — месяц назад познакомилась сразу с двумя или как?
Женя криво ухмыльнулась: