Вскрывая конверт за конвертом, ясновидцы приближались к победному концу. Люди писали разное. Чаще всего это были одинокие, но сложные существительные: "соковыжималка", "электровафельница" и т. п. А два раза попались тракторы, авторы которых сидели в разных углах зала.
Подходил черед почетных гостей. Проверяя очередной пакет, Потап чему-то коварно ухмыльнулся и многозначительно посмотрел на зрителей в первом ряду.
— Цап — свиня! — неожиданно заявил он. Извините, господа, так написано. Кто-нибудь сознается?
Никто не встал. Баптист с отсутствующим видом болтал ногой, явно довольный своей шуткой.
— Сам свиня, — обнародовал Потап ответное послание фермера. — Я полагаю, что этот сочинитель также не объявится.
Коняка перестал болтать ногой и метнул в свиновода гневный взгляд. Афанасий Ольгович с достоинством осматривал свои ботинки.
Предпоследняя записка Мамаю не понравилась.
Отложив ее, последователь дал прорицателю пощупать уже известное прошение майора.
— Ну, и последний конверт, — медленно проговорил Мамай.
— Му-я-бу-зи, — уверенно сказал Тамасген, уже поднаторевший в телепатии.
— Великий маг чувствует вопрос. Один из зрителей интересуется его национальностью. Великий маг даже безошибочно угадал, чьих рук это дело. Этот любознательный человек сидит на девятом месте в первом ряду. Поприветствуем, господа, человека, задавшего такой интересный вопрос о национальности учителя Абу-Малаку.
Потап приврал. На самом деле в предпоследнем послании внимание уделялось им обоим. В нем было написано следующее: "Есть мнение, что среди ваших предков встречались турецко-подданные. К вашему подельщику это не относится. И так видно, что янычарской кровью от него и не пахнет. Так же, как и тибетской". Намек был ясный.
Бригадир сунул письмецо в карман, на память. "А, знаток советской классики, — думал он, мило улыбаясь Брэйтэру. — Ну-ну, попомнишь у меня".
Оставшаяся часть представления была более предсказуемой и носила формальный характер. Зрители, купившие билеты, с полным правом отсиживали последние полчаса. Потап честно отрабатывал свой гонорар, от всей души желая присутствующим крепкого здоровья. Он давал им положительные установки на оздоровление, изгонял дьявола и советовал беречь свои астральные тела, которым очень вредны жиры и сладкое. Великий маг улыбался и неотступно следовал за последователем, подобно старому ослу.
За десять минут до окончания сеанса был устроен диспут. Вопросы граждан не отличались разнообразием и по большей части касались подорожаний и денежной реформы.
Ко всеобщему удовольствию, пророк заверил, что всех, кто повинен в повышении цен, скоро пересажают.
— Конечно, — взял он последнее слово, — мы не успели показать вам всей ловкости… виноват, мастерства и силы колдовства, но продолжить начатое дело нам помогут источники сконцентрированной энергии. Великий маг заряжал их всю ночь и теперь надеется, что они вас излечат.
В проходах появились распространители почтовых открыток, купленных намедни Потапом в книжной лавке.
— Граждане, покупайте положительно заряженные открытки! — приговаривал Мамай осипшим голосом. — Розничная распродажа по бросовым ценам. Оптовикам предоставляется скидка. Цены снижены на двадцать пять процентов. Покупайте сегодня из первых рук, ибо завтра на вас будут наживаться спекулянты. Не экономьте на здоровье! Здоровье каждого — богатство всех!
Открытки с голубями, приобретенные по десять тысяч, с успехом разлетались по тридцать.
Воспользовавшись всеобщим замешательством и невежливым советом ученика, тибетский старец скрылся в подсобных помещениях "Литейщика". Сам же юнный пророк был пленен отрядом почитателей. Агрессивные старухи, не желавшие нести дополнительные расходы, наседали на целителя, требуя бесплатных консультаций по атеросклерозу и ревматизму.
— Товарищ доктор, помоги против спины! — вешались на него одни.
— Посоветуйте, что от поясницы! — цеплялись другие.
— Медитируйте, граждане, медитируйте! — вопил Потап, брыкаясь.
С помощью киномеханика и двух подсобных рабочих удалось отбиться. Чекист сиганул через стойку раздевалки, юркнул в узкую дверь и понесся по темному, неизведанному коридору. Налетев с разбегу на какие-то коробки, он упал, больно ударившись плечом. Теперь можно было остыть и отдышаться. Чьи-то сильные руки помогли ему подняться.
— Осторожней, — раздался взволнованный женский голос, — здесь хранится старый реквизит.
— Спасибо, я не знал. Что?! Вы кто?
— Я одна женщина. У меня беда.
— Беда всех женщин в том, что они женщины, философски заметил Потап, пытаясь высвободиться из цепких рук. Руки пахли уксусом.
— Не перебивайте. Я вам быстро все объясню. Сначала у меня был главный инженер… Потом был инженер по технике безопасности…
— У вас строгие вкусы, — заключил чекист, оторвав наконец чужие пальцы от своего воротника.
— А теперь… Мне кажется — я слегка беременна.
— А я тут при чем?
— Но вы же ясновидец!
— Это еще не значит, что я причастен к вашему, так сказать, нынешнему положению. Уверяю вас, гражданка, я никогда не был инженером. И вообще у меня склонности исключительно к гуманитарным наукам. Так что…
— Ведите меня к главному, — потребовала уксусная незнакомка.
— Я, конечно, могу, но мой коллега тоже не инженер. Во всяком случае — в плохом смысле этого слова. У вас какой срок?
— Четыре дня и три недели.
— Ну вот видите, а мы здесь только три дня. Ваши претензии совершенно беспочвенны. Пропустите, холодно произнес Потап, намереваясь уйти.
— Я просто хочу знать, кого из них подозревать. Чем все это закончится?
— А, ну это пройдет, — заверил прорицатель.
— Вы так думаете?
— Я вам гарантирую. Обычно это проходит само собой: легкая беременность либо исчезает вовсе, либо перерастает в беременность сильную.
По наступившему затишью целитель понял, что незнакомка анализирует его пророчества, и, не дожидаясь результатов, поспешно скрылся в лабиринтах второго этажа. Разыскав костюмерную и убедившись, что в ней никого нет, Мамай заперся на два шпингалета.
Он сел в холодное неудобное кресло и тотчас же поддался навалившейся усталости, сползая вниз и бормоча: "Как я устал… устал… Помедитировать, что ли… Говорят, помогает. Надо меди-тировать. Черт, знать бы еще — как… а надо… а не могу. Нет, кажется, я уже… медитирую… Где носит этого петрушку? Прибить его мало… Службу завалил… Дед Мороз… гад…"
Кто-то настойчиво подергал двери. Зашевелились, заскрипели шпингалеты. Потап очнулся.
— Если это тот, кого я ждал, то лучше беги отсюда, олух, — бросил он сердито. — И чтоб ближайшие два часа я тебя не видел. А если насчет беременности рекомендую медитировать.
— Откройте, пожалуйста, — после некоторой заминки донесся приглушенный бас.
Голос был незнакомый, но многообещающий.
Потап открыл. Перед ним стоял Брэйтэр.
— Я хотел купить у вас открыток, — не здороваясь, с достоинством произнес гость.
— А, значит, вы все-таки насчет беременности? — воскликнул целитель, приятно удивленный встречей.
— Какой еще там беременности! У меня к вам деловое предложение: я бы мог приобрести ваши эти… карточки, всю партию.
— У вас куча недугов?
— У меня своя торговая сеть.
— Ладно. Сколько возьмете?
— А сколько есть? — алчно рыкнул Брейтер.
Потап задумался, вспоминая приблизительное количество открыток, оставшихся в магазине.
— Ну… сотни четыре наскребем.
— Беру. Почем?
— По пятьдесят.
— Однако! Только что вы торговали по тридцать!
— Я предупреждал, что цены были снижены на двадцать пять процентов. Теперь цена опять прежняя.
— Но это будет только сорок тысяч! А еще десять откуда?