На ум пришло общение с одной женщиной, с которой я познакомился пару недель назад. Познакомился – это, конечно, было громко сказано, потому как я даже не знал её имени. Мои молчаливые прогулки по городским улицам и паркам часто включали в себя посещение старинных зданий, по крайней мере, тех, куда была возможность попасть. Всё началось с посещения центральной библиотеки, удивившей меня масштабами архитектурной композиции. После я совал свой нос везде: во дворец бракосочетаний, в центральное почтовое отделение, в учебные заведения, размещенные в старой части города. Не обошел стороной музеи и церкви, особенно последние. Именно старинные церкви поражали помпезностью, величием и в то же время тишиной, присущей библиотекам. В одной из таких церквей я и обратил внимание на занимающуюся реставрацией женщину. Вернее было бы даже сказать, что первым предметом, не вписавшимся в обстановку церковной роскоши, был респиратор, надетый на её лицо. На него я и обратил внимание. Женщина разрисовывала в нем золоченую одежду одного из настенных персонажей, в нимбе, больше напоминающем прозрачный шлем скафандра. Тогда мне показалось, что медленные кропотливые мазки на стене так малы и незначительны, что на разрисовку только одного этого святоши уйдет вся её жизнь. Время от времени я стал приходить туда посмотреть, насколько продвигается реставрация и как капля за каплей растворяются мазки в океане ещё не сделанного объема работ.
Женщина хоть и усердно занималась таким кропотливым трудом, но со второго посещения обратила на меня внимание, а впоследствии мы уже обменивались жестами приветствия друг с другом. Я подавал одобрительные знаки, когда был закончен воротничок или проявились яркие украшения на рисунке. Она махала мне рукой и, наверное, улыбалась внутри своего респиратора. Мы только пару раз перекинулись фразами, когда её лицо было свободно для разговора.
– Зачем вам это? – спросил я, ткнув пальцем в респиратор.
– В золотой краске очень ядовитые пары, нужно себя защищать, – ответила она как-то смущенно, почти оправдываясь.
Молодая тучная женщина, возрастом немногим больше тридцати хорошо вписывалась в рабочую обстановку, но начинала выглядеть очень неуверенно и неумело, как только отрывалась от труда. Весь её организм казался собранным из разрозненных частей. Голова не совсем подходила к телу, нос – к полному овалу лица. Даже невероятно чистые и глубокие глаза почему-то казались слегка раскосыми.
– Вам не скучно заниматься такой монотонной работой? – попытался я как-то удовлетворить своё любопытство.
– Нет, нисколько. Она мне очень нравится.
– Тогда не буду вам мешать.
– Спасибо. Удачного вам дня! – Она расплылась тогда в улыбке ещё более неловкой, чем вся её внешность, оголив неровности зубов.
И вот, держа в руках билеты на автобус и имея в запасе несколько свободных часов, я почему-то захотел хоть что-то узнать об этой женщине. Когда-то на перрон железнодорожного вокзала из моего купе вышла маленькая красивая девочка Оксана, о которой мне тогда тоже хотелось хоть что-то узнать. Но тогда желание знакомства было вызвано пьянящей, полной молодости внешностью и подавленным сексуальным подтекстом. Наш с ней разговор мог быть разве что о куклах. В данный момент желания были диаметрально противоположными. Это было любопытство, интерес к профессии, интерес к личности, которая добровольно избрала такую профессию, да ещё и может спокойно эту работу выполнять. Любопытство вызывал сам человек, заключенный в настолько рассинхронизированном теле.
Не имея ни малейшего желания видеться с Христиной или Александром, я решил забрать реставраторшу с её боевого поста и пригласить в кафе. Перерыв в разрисовывании дорогой рясы какого-то там святого Онуфрия или Агафона никак не сказался бы на их святости. И я, без лишних сомнений, направился в уже известный мне собор.
– Добрый день! – начал я, помахав рукой золотой труженице. Она кивнула в ответ.
– Вы не могли бы спуститься? Я хотел бы с вами поговорить.
– Хорошо, минутку, – сказала она, приоткрыв респиратор, и, закончив пару мазков, через несколько минут спустилась вниз.
– Меня Филипп зовут.
– Очень приятно, а меня – Татьяна.
– Я завтра уезжаю, далеко и навсегда. Хотелось бы с вами познакомиться. Не хотите сходить в кафе или пообедать?
Татьяна посмотрела на время, что-то прикинула в голове. Глаза её растерянно забегали.
– Я не уверена, есть ли в этом смысл. Мы не знакомы, да и рабочий день у меня ещё не закончился.
– Да, перед вами стоит непростой выбор, хотя визуально мы давно знакомы. У меня сейчас есть окно во времени только этих пару часов, и к тому же я очень плохой собеседник, который, ко всему прочему, мало говорит. Но я готов компенсировать своё невежество вниманием и вкусной едой. Решайте.