Сколько времени Кане находился у Священного озера, он не знал. Кане прибежал сюда сразу после того, как Капуна сказал ему, где спрятана Парэ. Найти пещеру под корнями большого дерева не составило труда, но дверь была заперта изнутри, и как Кане ни стучался, как ни умолял открыть, Парэ не впустила его. С тех пор он жил в лесу без крыши над головой и без еды. Каждый день он ходил к пещере, в которой жила Парэ, и слова лились потоком из его уст.
– Моя красавица, моя Парэ! Мои глаза, мое сердце и моя душа тоскуют без тебя! – говорил он ей как-то утром. – Глаза льют слезы, не видя тебя, а если ты являешься им во сне, они мучаются еще больше, ибо при пробуждении горше чувствуют свою потерю. Сердце стонет от боли, от огня, сжигающего его, и он все разгорается и разгорается от разлуки с тобою, о, моя несравненная Парэ, и нет уже сил терпеть! Мой ум и моя душа день и ночь гадают, почему ты оставила меня, о, моя Парэ, и казнят меня за то, что я, возможно, тому причиной, – но нет во мне ни одного упрека тебе, любовь моя, а только хвала и благодарность! – Кане не смог бы вновь повторить эти слова, и не был уверен, что они принадлежат ему, а не были услышаны где-то, но слова эти шли от самого сердца.
– Я выслеживал серебристую цаплю год назад, а может два, а может быть, мне пригрезилось, что я ее выслеживал, – говорил он Парэ как-то днем. – Но чем ловчее я ее выслеживал, тем вернее она ускользала от меня. Это дикая, чуткая птица, и ее ни за что не поймать: можно жизнью своей расплатиться за желанье хоть раз увидать; ведь ее красота во всем мире всех пленит и заставит страдать – этой птицей нельзя обладать!..
– Огонь любви – владей моей душой, – говорил он как-то вечером, стоя перед закрытой дверью пещеры. – Жги мою душу, заставь ее страдать; мне сладки эти страдания. О столп огня! Ты чутко одаряешь избранника своим огнем и светом. О, ты зажжен во мне богами, и лишь ты живешь в моей груди! На голос твой я отзываюсь, и ступаю на путь, мне предназначенный богами, пусть даже гибель ждет меня, – и это тоже было правдой: огонь любви горел в нем, горел с первой минуты, как он увидел Парэ, и Кане готов был твердить о том снова и снова.
Но дверь пещеры по-прежнему оставалась закрытой. Неужели Парэ разлюбила его? Нет, такого не может быть! – с отчаянием восклицал Кане.
Наступил момент, когда молодой жрец принес для Парэ припасы. Приносил ли он их раньше, пока Кане был здесь? Или Парэ жила старыми запасами? В голове Кане все так смешалось, что он не смог бы ответить на эти вопросы, но готов был поклясться – молодого жреца у пещеры он еще не видел. Вспомнив рассказ своего друга, Кане затаился неподалеку, надеясь, что Парэ покинет свое убежище хотя бы на миг.
Как рассказывал Капуна, так и вышло: жрец стукнул в дверь, положил свою котомку на землю, поклонился несколько раз, прошептал молитву, – и пошел обратно. Теперь надо было ждать, когда Парэ заберет припасы. Кане боялся вздохнуть лишний раз: вдруг девушка не захочет выйти, если будет знать, что он рядом?
Ждать пришлось долго, Парэ не торопилась открывать дверь, опасаясь, видимо, что Кане где-то неподалеку. Но в конце концов, дверь все-таки отворилась, и тонкая, худая рука девушки протянулась к котомке, оставленной молодым жрецом. В одно мгновение Кане очутился перед пещерой и широко открыл дверь.
Парэ вскрикнула от испуга, впрочем, при виде Кане любой бы испугался: юноша так одичал, что был мало похож на человека.
– Это я – Кане! – поспешно произнес он. – Умоляю, дай посмотреть на тебя. Только посмотреть, а потом и умирать не страшно!
Культовая деревянная скульптура
Девушка затрясла головой и попыталась закрыть дверь, – но не тут-то было! Никакие силы на свете не смогли бы заставить Кане опять разлучится со своей любимой Парэ.
– К чему эти глупые испытания?! – закричал он, и голос его эхом разнесся по лесу. – Разве нашу любовь надо испытывать? Кто мог придумать такое?
Парэ глядела себе под ноги и молчала.
– Почему ты не отвечаешь мне? – Кане осторожно тронул ее за плечо.
Парэ отстранилась и сделала знак, показывающий, что она не может говорить.
– Тебе запретили разговаривать? Какая жестокость! – возмутился Кане. – Кто это сделал? Кто привел тебя в этот лес, где живут одни лишь духи, демоны и призраки? Неужели твой отец? Неужели он придумал все это?
Парэ вздохнула.
– Но если твой отец так жесток с тобой, то я-то не дам тебя в обиду! – решительно произнес Кане. – Пошли, пошли скорее отсюда, моя любимая, моя дорогая Парэ! Нам не нужны никакие испытания, мы любим друг друга, и наша любовь – навечно!