"В прошлое воскресенье в Нью-Йорке вышли из строя на несколько часов все девять телевизионных станций. Это привело к глубокому кризису в семьях ньюйоркцев и стало доказательством того, что телевидение играет в жизни людей гораздо большую роль, чем можно себе представить.
Например, в доме мистера Бафкинса погасший экран телевизора вызвал панику. Сначала Бафкинс подумал, что испортился телевизор в гостиной, поэтому он ринулся в спальню и включил телевизор, стоящий там. Никакого эффекта.
В это время зазвонил телефон, и миссис Бафкинс узнала от своей сестры, живущей в Манхеттэне, что все станции вышли из строя. Миссис Бафкинс повесила трубку и сказала мужу: "Дело не в телевизоре. Что-то случилось наверху Эмпайр Стейтс Билдинг*".
* (Эмпайр Стейтс Билдинг - небоскреб Нью-Йорка, на крыше которого установлены антенны телевизионных станций.)
Бафкинс остановился и спросил: "Кто вы такая?"
"Твоя жена Эдит".
"О, - выдохнул Бафкинс, - тогда я полагаю, что ребята, стоящие здесь, мои дети".
"Совершенно верно, - подтвердила миссис Бафкинс. - Если бы ты когда-нибудь вылезал из кресла перед телевизором, ты бы узнал нас всех".
"Ба, они уже совсем взрослые, - воскликнул Бафкинс, рассматривая сына и дочь. - Сколько им сейчас?"
"Тринадцать и четырнадцать", - ответила жена.
"Будь я проклят. Привет, ребята"
"Кто это такой?" - спросил сын Бафкинса Генри.
"Это твой отец", - ответила миссис Бафкинс.
"Рада с вами познакомиться", - застенчиво пролепетала дочь Бафкинса Мэри.
В комнате воцарилась напряженная тишина.
"Видишь ли, - сказал наконец Бафкинс, - я знаю, что я не был особенно хорошим отцом, но теперь, когда телевизор не работает, мне хотелось бы поправить дело".
"Каким образом?" - спросил Генри.
"Ну, давайте просто поговорим, - предложил Бафкинс. - Это лучший способ узнать друг друга".
"О чем вы хотите говорить?" - спросила Мэри.
"Ну, для начала, в какую вы ходите школу?"
"Мы учимся в местной средней школе", - ответил Генри.
"Да что вы говорите? - поразился Бафкинс. - Вы оба в средней школе".
Снова наступила мертвая тишина.
"А чем вы занимаетесь?" - спросила Мэри.
"Я бухгалтер", - ответил Бафкинс.
"А я-то думала, что ты продаешь машины", - удивилась миссис Бафкинс.
"Это было два года назад. Разве я не говорил тебе, что сменил работу?"
"Нет, не говорил. Ты мне за последние два года не сказал ни слова".
"Да... и мне сейчас неплохо платят", - продолжал Бафкинс.
"Зачем же я тогда работаю продавщицей в универмаге?" - возмутилась миссис Бафкинс.
"Как, ты еще работаешь в универмаге? - удивился, в свою очередь, Бафкинс. - Если б я знал об этом, я бы тебе еще в прошлом году сказал, что ты можешь бросить эту работу. Ты должна была напомнить мне".
Снова установилась мертвая тишина.
Наконец, Генри предложил: "Эй, хотите послушать, как я играю на гитаре?"
"Будь я проклят. Ты умеешь играть на гитаре? Послушай, разве у меня не было дочери, которая тоже играла на гитаре?".
"Это была Сюзи", - пояснила миссис Бафкинс.
"А где она сейчас?"
"Она вышла замуж год назад, как раз в то время, когда ты смотрел по телевизору футбол".
"Телевизор еще не работает, - заметил удовлетворенно Бафкинс. - Надеюсь, что им не удастся исправить антенну еще пару часов. Ничто не дает такой возможности по-настоящему узнать свою семью, как погасший экран телевизора".
Несмотря на гиперболизацию явления, Бухвальду удалось показать реально существующий процесс, когда средства массовой коммуникации фактически порабощают личность, лишают человека возможности воспитывать детей, общаться с близкими. Известный американский социолог Вилбур Шрамм, иллюстрируя небывалый рост влияния средств массовой информации в США, приводит такие красноречивые данные. Каждый o взрослый американец проводит ежедневно у телевизора четыре часа, слушает радио два часа и тридцать минут читает газеты. В среднем большинство американцев подвергается прямому воздействию средств массовой информации от трех до шести часов в день, что занимает львиную долю их времени, не считая работы и сна. Так что в принципе не трудно представить ситуацию, столь мастерски описанную Бухвальдом.