Нижнее помещение было гораздо просторнее. По периметру его стояли игральные автоматы, а в центре располагались покерные столы и рулетка. Немногочисленные посетители вели себя на удивление спокойно. Они с брезгливым недовольством разглядывали полицейских, посмевших прервать их отдых. А вот персонал подпольного казино был напуган гораздо сильнее. Молодой человек в белой рубашке и бабочке лепетал что-то нечленораздельное и все порывался взбежать по лестнице. Еще один сидел у стены и облизывал посиневшие от страха губы. Вдруг из-за раздвижной двери в дальнем углу зала, где, очевидно, располагался кабинет хозяина всего этого подземного царства, вышел Сергей Костенко. Он вел под руку Егора Нестроева.
Бывшего мужа Нины Залицкий видел всего однажды. Это было через год после их развода. Он встретил ее с новым молодым человеком в магазине по дороге с работы. Алексей, конечно же, не ждал, что такая красавица долго пробудет одна, но когда она представила его, как своего мужа, и сверкнула новым обручальным кольцом взамен старого, тонкого и поцарапанного, в душе у Залицкого все замерло. И дело было не только в кольце. Егор Нестроев был красив, а в его лице было что-то благородное и величественное, как у молодого короля. Все эти годы Алексея не отпускало чувство, что Нина правильно сделала, что ушла от него к этому, бесспорно, достойному парню. Тогда ему и в голову не пришло связать такой поспешный брак с тем, что бывшей жене в наследство от деда досталась трехкомнатная квартира в центре города.
Нестроев сегодняшний никак не походил на благородного короля. Он поскуливал в такт шагам и все просил ослабить наручники. Алексей сделал было шаг, чтобы подойти и все высказать этому ублюдку, отобравшему у них и Ниной столько счастливых лет. Ведь если бы не он, они уже давно могли бы снова быть вместе, и ее сыновья носили бы его фамилию. Но вдруг, посмотрев еще раз на этого согнувшегося пополам человека, Залицкий отвернулся и пошел к выходу. Нет, никто кроме них самих не был виноват и их разрыве. В том, что гордость и упрямство довели их до беспричинного развода, в том, что теперь ему придется научиться любить чужих мальчишек и считать их своими сыновьями. Хотя, какие же они чужие, они дети Нины, а значит, и его.
* Леша, Залицкий! - Костенко нагнал его уже на выходе. - А ты куда собрался? Ну ты везучий, брат. Такое заведение ни с того ни с сего раскопал. Мы уже следственный комитет вызвали, ждем. Ты тоже будешь нужен, так что не уходи далеко.
* Не могу, Серег. Мне надо срочно уйти. Я на телефоне, если что. Звони, подъеду.
* А далеко будешь?
Залицкий задумался.
* А где у нас "Детский мир", не знаешь?
19
"Объявляется посадка на рейс 7528 авиакомпании "Теравиа" до Тель-Авива. Пассажиров просим пройти к выходу А6".
Илона с облегчением вздохнула. Из-за грозового фронта большинство рейсов задерживалось, и в аэропорту творилось черт знает что. В зале вылета все кресла были заняты. Народ сидел на полу вдоль стен, постелив под себя полиэтиленовые пакеты из дьюти фри, раньше времени выстраивался в очередь на посадку, как будто это могло сократить время ожидания, толпился в проходах. Многочисленные кафе, обычно пустые более чем наполовину, были забиты до отказа.
Мимо прошел сотрудник полиции, и Илона затаила дыхание. Последние двое суток стали для нее настоящим адом. Ей постоянно казалось, что вот-вот к ней подойдут люди в форме, заломят руки и на глазах у всех наденут наручники. Проходя паспортный контроль она так нервничала, что молодой таможенник заподозрил неладное и очень долго всматривался в ее паспорт. Но даже после того как ей было разрешено пройти, чувство обреченности не оставляло ее.
Она не стала сдавать багаж, чтобы по прилете как можно скорее уехать из аэропорта. С большим трудом пристроив свой чемодан на небольшом участке свободного пространства прямо под табло с расписанием, Илона уселась сверху и заставила себя закрыть глаза, дабы не вздрагивать каждый раз, когда видит человека с рацией на поясе. Время тянулось невыносимо долго. Спустя несколько часов, ей все же удалось немного успокоиться. Навалилась тяжелая давящая апатия, которая, тем не менее, не мешала ей корить себя за произошедшее.
И что, черт возьми на нее нашло?! Она всегда считала себя человеком твердым и на сто процентов уравновешенным. То, что она совершила, было так на нее непохоже. По сути своей, это была просто истерика, мерзкая бабская истерика, вылившаяся в непоправимые последствия.
Когда Илона узнала об убийстве Веры, у нее появились опасения, что в ходе следствия правда об их отношениях может выплыть наружу, но тогда она не позволила тревожным мыслям взять над собой верх. Все изменилось, когда эта идиотка Савина объявила во всеуслышание, что убитая ожидала получения крупной суммы денег. Вот тут то у нее не осталось сомнений, что очень скоро все вскроется, и за ней придут.
Конечно же, не было никакого смысла убивать Галину. Все, что могла для того, чтобы в убийстве обвинили Илону, Савина уже сделала. Но в тот момент она была не способна рассуждать логически. Ей просто хотелось, чтобы Галина замолчала, замолчала немедленно и навсегда. Сейчас она благодарила провидение за то, что оно послало ей ту старуху с ее дурацкой болонкой. Если бы не она, Илона, наверняка, довела бы дело до конца и убила безмозглую официантку. И никогда бы себе этого не простила.
Илона Разумовская с самого раннего детства обладала мужским характером. "Пацан растет", - сокрушалась ее мама, вытаскивая из-под кровати очередное нарядное платье, скомканное и непоправимо испорченное. Платья маленькая Иля ненавидела, как и девчонок, которые их носили. Те, в свою очередь, отвечали ей взаимностью. Зато мальчишки во дворе Илону уважали и принимали за равную. Но прошло несколько лет, и ее дворовые друзья стали влюбляться в тех, кого еще недавно дразнили, обсыпали песком и закидывали снежками.
Илона училась в седьмом классе, когда ее лучший друг Вадик Белоусов влюбился в Лидку из четвертого подъезда. У Лиды была длинная светло-русая коса ниже пояса, черная кожаная куртка с металлическими заклепками и дерзкий взгляд.
Однажды, ноябрьским вечером, родители, как всегда, отослали Илону гулять с Чейзом. Бультерьер был добрейшим созданием, но абсолютно пустоголовым. Моросил дождь, на улицах никого не было, и она без колебаний спустила его с поводка. Чейз немного побегал вокруг нее, задрал лапу на ближайшей клумбе и уже собирался было облаять проехавшую мимо машину, как вдруг заметил что-то в пожухлой траве. Крупная серая крыса, метнув длинным хвостом, перебежала дорогу и скрылась за гаражами. Бультерьер ринулся за ней. Илона бросилась следом. Мама строго-настрого запрещала ей ходить в ту сторону. Увидь ее кто-нибудь из соседей, мгновенно донесли бы родителям, где гуляет их дочь, и никакие оправдания не спасли бы ее от недельной вахты на кухне.
Забежав за гаражи, Илона в панике стала искать взглядом собаку и не сразу заметила стоящих под фонарем Вадика и Лиду. Парень крепко прижимал девушку к столбу и впивался ей в губы, обхватив двумя руками за талию. Они целовались с закрытыми глазами и не обращали никакого внимания на Илону, замершую в нескольких метрах от них. В груди у нее все оборвалось. Глаза наполнились слезами, а подбородок предательски затрясся. Ей хотелось убить Вадика, убить любого, кто подойдет к Лиде. В ладонь ей уткнулся мокрый нос. Чейз упустил свою крысу и пришел с повинной. Она посмотрела на собаку, будто видела ее впервые, а потом закричала, указывая пальцем на Белоусова: "Фас, Чейз, фас!" Но бультерьер, к счастью, не был обучен командам. Он жалобно глазел на молодую хозяйку, вилял хвостом и все терся мокрым носом о ее ладонь.