* Вот, Илона Сергеевна, - он моргнул, будто отгоняя наваждение, - опять пересоленную прислали. Разберитесь.
Конечно же, Разумовская не собиралась никого убивать, и, хотя мысль такая проскочила, она отогнала ее от греха подальше. Выбор перед ней стоял незавидный: заплатить и лишиться всего, или послать Веру к черту и до конца жизни пожинать плоды своего позора. Был, правда, еще один вариант: уехать самой, и пусть тогда эта мерзкая девица говорит, что хочет, ей будет все равно. Однако, здесь было два "но": во-первых, нужно было как-то убедить родителей уехать с ней. Илона не могла бросить их на растерзание сплетникам, они бы этого не перенесли. А во-вторых, через месяц она ожидала от Кораблева премии по случаю окончания курортного сезона. Премия намечалась очень большая, и увольняться прямо перед выплатой было глупо. Нужно было только потянуть время, покормить Веру обещаниями, чтобы успеть получить деньги и организовать переезд родителей.
Узнав о ее смерти, Разумовская вначале испытала облегчение. Проблема решилась сама собой и не нужно никуда уезжать. Но потом к ней в душу стал закрадываться страх. А что, если повар слышал их разговор и знает о том, что Вера ее шантажировала? Подозрение может пасть на нее, Илону, не говоря уже о том, что весь город узнает ее тайну. Она нервничала, но старалась не подавать вида. Смерть Артема Левнюка отвлекла всеобщее внимание, и Разумовская уже начала было думать, что все обошлось. Но тут появилась Галина и во всеуслышание заявила, что Вера Войнич должна была получить деньги. Антону Викторовичу оставалось сложить два и два, и тогда ничего уже не спасло бы Илону от тюрьмы и позора.
Остальное она помнила как в тумане: как пошла вслед за Савиной в пустынный сквер, как ударила ее по голове обломком ржавой трубы, надеясь убить с одного размаха. Но в последний момент ей не хватило решимости, рука дрогнула, и удар получился несильный. Даже с ног не сбил. Как потом пыталась задушить, уже зная, что ничего не выйдет, да и смысла не было, Галина ни в чем не была виновата.
Тяжелые воспоминания прервал чей-то грубый голос прямо у нее над головой. Перед ней стояли двое мужчин: один полицейский и один в форме службы безопасности аэропорта. "Илона Сергеевна Разумовская? Вы арестованы по подозрению в убийстве и покушении на убийство. Пройдемте с нами."
* Ой, хлеб забыла подать. Сейчас.
Лара попыталась встать, но Семен Сергеевич ее остановил.
* М-м-м, сиди, я сам, - пробормотал он с набитым ртом.
Зазвонил служебный мобильник. Видный взял трубку, коротко что-то ответил и засуетился, на ходу дожевывая яичницу.
* Машина подошла, надо торопиться, в областной центр едем, так что сегодня рано не жди.
Лара отодвинула занавеску и прищурилась, разглядывая холеную черную иномарку, плавно подрулившую к подъезду.
* И давно в ваш автопарк такое чудо поступило?
* Это не наша, - пояснил Семен Сергеевич. - Сам барин, Роман Ильич Кораблев, изволили свое авто предоставить. Его дама сердца немножко набедокурила, едем разбираться и выручать по возможности. Посуду не мой, я вечером вернусь и все сделаю, отдыхай побольше.
Он чмокнул жену в щеку и поспешил к выходу. Терпение барское не вечно.
Возле длинной черной Ауди стоял молодой человек в светлой рубашке с коротким рукавом, тот самый, что провожал его от калитки к дому Кораблева за день до этого. Или очень на него похожий. Он распахнул перед Видным заднюю дверь и мягко закрыл ее у него за спиной. Роман Ильич, сидевший позади водителя, слегка поклонился и протянул руку.
* Семен Сергеевич, рад видеть. Спасибо, что дали знать. Вы один? Без помощника?
* Да, он взял отгул, что-то личное.
* Я хочу, чтобы вы понимали: Илона Сергеевна для меня не только, кхм-м, ценный сотрудник, она мой хороший друг. Я не знаю, что там случилось и что на нее нашло, но намерен во всем разобраться и помочь ей.
* А я вам объясню, что на нее нашло. У вашей подруги была связь с убитой проституткой, Верой Войнич. И та ее, по всей видимости, шантажировала. А следовательно, у Илоны был мотив для убийства. Испугавшись, она запаниковала и напала на официантку вашего ресторана, которая некстати начала трепать языком.
* Илона не могла никого убить, я в этом уверен. Она не особенно сентиментальна, но человек она хороший, в ней нет зла. На убийство Иля не способна. И в каком смысле связь?
* В прямом. Интимная. Неужели никогда не замечали за ней таких наклонностей?
Роман Ильич крепко задумался, и Видный продолжил:
* Вахтер в ЖК видел, как Вера приходила к Илоне несколько раз. Об остальном нетрудно догадаться: порнографический журнал, стыдливо припрятанный в квартире молодой женщины, повадки и пристрастия. В апартаментах, где она жила, нет ничего женского.
* На этот счет подозрения у меня были, - признался Кораблев. - Но убийство?! В голове не укладывается.
* Я не думаю, что это она. Убить официантку у нее духу не хватило. Но факт нападения опровергнуть будет сложно.
* Девушка сильно пострадала?
* Нет, отделалась парой ссадин и легким испугом.
Роман Ильич кивнул и молча уставился в окно. Остаток пути прошел в тишине. Кораблеву нужно было решить для себя, что теперь ему делать со всем этим. Возможно, стоило устраниться и сделать вид, что вся эта некрасивая история его не касается, что, в принципе, было правдой. Но бросить в беде Илону, которая стала ему, действительно, хорошим другом, не позволяла совесть. К тому же, пускать дела на самотек было не в характере Романа Кораблева. Значит надо замять конфликт, тихо и осторожно. С девушкой он договорится, в этом сомнений не было. Но делу уже дали ход. Теперь главное - побеседовать с нужными людьми в управлении, чтобы его прекратить.
Отделение полиции в аэропорту было совсем крошечным: небольшая комната с тремя столами, поставленными вплотную друг к другу, и "обезьянник" в небольшой нише сбоку. Илона сидела на скамейке за решеткой, выпрямившись по струнке и глядя в одну точку. За одним из столов о чем-то оживленно болтали две молоденькие девушки в форме. Увидев подполковника, они тут же повскакивали со своих мест и замолчали. Видный коротко поздоровался и взглянул на Кораблева, давая ему слово. Роману Ильичу достаточно было представиться. Девушки закивали:
* Да-да-да, нам звонили насчет вас, - подтвердила одна из них. Она достала из стола ключи, отперла решетку и вместе со своей подругой направилась к выходу. - Пожалуйста, общайтесь, мы будем за дверью.
Кораблев в упор смотрел на Илону, она не отводила взгляда от него. В этой сцене было что-то настолько личное и интимное, что Видному стало неловко. Немного потоптавшись, он вышел вслед за девушками.
Роман Ильич медленно открыл дверь камеры, вошел и сел на лавку напротив Илоны. Она, наконец, не выдержала и отвернулась. Кораблев заметил, что в глазах у нее стоят слезы. Странно, он никогда раньше не видел, чтобы она плакала. Даже не представлял себе подобной картины.
* Ну и что ты наворотила? - спросил он тоном старого мудрого учителя, отчитывающего отличницу, неожиданно схлопотавшую двойку.
Илона ничего не ответила. Слезы пролились на щеки, и она вытерла их рукавом.
* Иля, - продолжил он уже мягче, сел рядом и приобнял ее за плечи, - ну что же ты мне раньше не рассказала? Я думал, мы друзья... Ты давай, заканчивай саботаж и на работу возвращайся. Сезон в разгаре, а ты тут прохлаждаешься.
Илона улыбнулась сквозь слезы и уткнулась лицом ему в плечо.
20
Санаторий "Рассвет" был окружен старым железным забором. Его прутья, покрытые свежей краской прямо поверх ржавчины, оказались гладкими и бугристыми на ощупь. Влад еще с прошлого раза хорошо запомнил старинный корпус, в котором находилась столовая. Он поднялся на второй этаж по широкой лестнице с гладкими деревянными перилами, вошел в обеденный зал и остановился, сосредоточенно ориентируясь в окружающей суете.