И вдруг утреннюю тишину разорвал гром пушек. Карфангер заметил невдалеке от островка крупный парусник, который с двух сторон атаковали два судна поменьше, и поспешил навести на них подзорную трубу. Он сразу же разглядел красно-бело-синие флаги на мачтах большого парусника и длинные раздвоенные синие вымпелу, развевавшиеся на топах мачт взявших его в оборот кораблей.
— Это голландец, — сказал Карфангер своему штурману, — и он явно идет к Святому Евстахию. Поможем ему?
— Это наш долг, капитан, — сдержанно отвечал штурман.
— И я того же мнения. — Карфангер отдал команду разворачиваться. Едва лишь «Дельфин» лег на курс ост, как на его бизань-мачте взвился вымпел «К бою!» — приказ Яну Янсену следовать за ним.
Пока выкатывали пушки и заряжали их картечью. «Мерсвин» подошел к «Дельфину» на расстояние не более полукабельтова. Ян Янсен потребовал указаний к предстоящей схватке, и Карфангер прокричал ему, что собирается взять в клещи больший из нападавших парусников, а с другим голландец справится и сам.
— Есть, капитан! — гаркнул в ответ Ян Янсен.
— Вы собираетесь потопить его или взять на абордаж? — спросил Венцель фон Стурза.
— Там видно будет, — отвечал Карфангер, — корабли флибустьеров обычно имеют мало артиллерии, зато абордажные команды у них весьма многочисленны. Они ведь охотятся за добычей, что им проку, если она уйдет на дно вместе с потопленным кораблем?
— Но у нас ведь два корабля, и их команды наверняка получше умеют обращаться с саблями, чем флибустьеры. Отчего бы вам не попытаться завладеть приличным кораблем?
— Давайте лучше подождем. Не исключено, что они пустятся наутек, как только увидят, что мы собираемся взять их за жабры.
Однако флибустьеры не собирались упускать подвернувшуюся им добычу, тем более сейчас, когда голландец довольно безрезультатно дал залп с обоих бортов и теперь не менее чем на полчаса оказывался безоружным. До гамбургских судов оставалось ещё не менее двух миль, пираты рассчитывали успеть взять голландца на абордаж ещё до того, как «Дельфин» с «Мерсвином» подойдут на расстояние пушечного выстрела.
Карфангер принял другое решение.
— Янсен! — прокричал он. — Когда они подойдут к голландцу с обоих бортов и полезут на абордаж, вы подведете «Мерсвин» к тому, что будет справа, а мы займемся другим!
Однако все вышло совершенно по-другому.
Голландец внезапно положил руль на правый борт, его паруса круто выгнулись, поймав ветер, и корабль помчался прямо на одного из пиратов. Не успели те опомниться, как форштевень голландца проломил им левый борт. Раздался треск, с пронзительным скрипом качнулись на мачтах реи, гротстеньга переломилась и рухнула на палубу; пираты изрыгали яростные проклятия, доносившиеся до гамбургских кораблей.
Карфангер уже знал, что предпринять. Он подал знак Янсену подойти к другому пирату с правого борта. Тот махнул рукой, подтвердив, что понял приказ. «Дельфин» в это время изготовился подойти к пирату с левого борта.
— Закрыть орудийные порты! — командовал Карфангер. — Готовь абордажные крючья! Убрать лисели!
В мгновение ока матросы вскарабкались по вантам на реи, свернули лисели, и через несколько минут вся команда в полном составе уже стояла на палубе у фальшборта, вооруженная короткими саблями, абордажными топорами и вымбовками.
Карфангер внимательно оглядел своих людей, на секунду задержав взгляд на Венцеле фон Стурза, уже обнажившем свою огромную шпагу.
— Штурман! — крикнул Карфангер.
— Слушаю, капитан!
— Становитесь к штурвалу!
— Есть, капитан! — Штурман стал на место рулевого. И тут все увидели, что пиратский корабль тоже начал маневр. Флибустьеры наконец поняли, какая опасность им грозит, и теперь собирались повернуть к ветру и пуститься наутек. Однако им пришлось поворачивать оверштаг — носом против ветра, поэтому «Дельфин» и «Мерсвин» успели взять пирата в клещи раньше, чем он — набрать ход. Гамбуржцы поспешили укрыться, присев за фальшборт, так как пираты принялись яростно палить в них из мушкетов.
И вот борт «Дельфина» со скрежетом ударил в борт флибустьера. Абордажные крючья впились в него, намертво сцепив два корабля. Гамбуржцы бросились в бой; первым на палубу пиратского корабля прыгнул Венцель фон Стурза и, словно разъяренный берсеркер, принялся разить пиратов своей шпагой, прокладывая дорогу товарищам.
Захлопали пистолетные выстрелы, пронзительные крики на самых разных языках перемежались со звоном сабель.
— Вперед! Бей их! — Громовой голос Яна Янсена, раздавшийся с палубы подошедшего «Мерсвина», перекрыл шум боя. Команда его тоже схватилась с пиратами врукопашную — гамбуржцы бились, словно львы!
Воодушевленный их порывом, Карфангер выхватил из-за пояса пистолеты и ринулся в самую гущу боя. Флибустьеры дрались отчаянно. На ТЕСНОМ пространстве палубы их подавляющий численный перевес ничего не значил. Они привыкли орудовать на палубах чужих кораблей, где им не составляло труда перебить малочисленную команду и завладеть судном. Теперь же у них оставалось одно-единственное преимущество: на месте сраженного пирата тут же появлялся другой. Но люди Карфангера фехтовали несравненно лучше, да и время от времени пущенный верной рукой нож нередко находил свою жертву среди сгрудившихся на палубе морских разбойников. Ян Янсен и Венцель фон Стурза пробивали все новые и новые бреши в сплошной стене оборонявшихся, не давая им перейти в наступление.
Вскоре пиратов осталось совсем немного, но ни один не попросил пощады. Зная, что из плена им одна дорога — на виселицу, оставшиеся в живых попрыгали за борт, выбрав другую смерть. Бой кончился, и лишь теперь все взоры обратились к голландскому кораблю, под малыми парусами приближавшемуся к «Дельфину». Его форштевень был искорежен, сломанный бушприт висел на обрывках такелажа, но зато от второго пиратского корабля не осталось и следа, если не считать нескольких бочонков да обломков рангоута и обшивки, медленно кружившихся на том месте, где пирата поглотил океан.
Карфангер огляделся по сторонам, отыскивая Венцеля фон Стурзу: ему очень хотелось поблагодарить старого воина перед всей командой. Он нашел фон Стурзу и Яна Янсена в капитанской каюте захваченного флибустьерского корабля и попросил обоих подняться вместе с ним на полуют.
Команды «Дельфина» и «Мерсвина» в полном составе выстроились на нижней палубе. Карфангер выступил вперед и произнес небольшую речь, в которой прежде всего поблагодарил всех за верность долгу и мужество. Все сокровища, найденные на борту флибустьерского корабля, он обещал поделить между своими людьми. Потом преподнес Яну Янсену пару великолепно сработанных пистолетов, принадлежавших пиратскому капитану, а Венцелю фон Стурзе — роскошную саблю с рукояткой, отделанной золотом и драгоценными камнями, снятую с настенного ковра в капитанской каюте. Затем он обнял фон Стурзу, и матросы встретили его душевный порыв громовым «Ура!».
Однако радость победы была омрачена гибелью четверых гамбуржцев. Среди них оказался и старый парусный мастер, сраженный мушкетной пулей. Теперь его место предстояло занять Хайнеу Ольсену, ему же пришлось исполнять и последний печальный обряд — зашивать тела погибших товарищей в парусиновые койки. Вспомнилось, как восемь лет назад он вскрикнул от ужаса, когда парусный мастер продел последний стежок сквозь нос покойника, сейчас же он проделал это сам как нечто вполне обыденное, хотя перед ним лежал завернутый в смертный саван моряка его покойный учитель…
Между тем голландский корабль подошел совсем близко. Карфангер вытянул руку в его направлении и громко крикнул:
— Смотрите, кто к нам подходит!
Ян Янсен сдернул с головы шляпу, замахал ею и гаркнул:
— Виват Михиэлу де Рюйтеру, виват, ребята!! — И его крик подхватили десятки голосов.
— Боцман — салют в семь залпов! — приказал Карфангер. Боцман Петерсен со своими людьми тотчас же помчался на «Дельфин»; уже через несколько минут грянул первый выстрел. Тем временем на борт «Дельфина» поднялся де Рюйтер, а вместе с ним — Михель Шредер и племянник голландского адмирала Жан.