- Иди уже! – хохотнул Макаров, и Никита хлопнул дверью.
Окинул взглядом заправку. Почувствовал, как ледяной ветер обдал шею, и приподнял воротник. Хмыкнул почти с той же интонацией, что Нина минутой ранее. Не слабо, блин!
И бодро зашагал к магазинчику.
Колокольчики на двери бодро звякнули. Никита вошел внутрь.
Подперев голову рукой, Алиса смотрела в телевизор с выражением лица «каналов много – смотреть нечего». То, что она была именно Алисой, он понял почему-то сразу. Не видя имени на бейджике и без подтверждения от Ильи. Наверное, потому что сразу сообразил, в чем дело. Макарова она отшила. Сытый желудок способствовал мыслительному процессу. «Не слабо», - повторил он про себя и двинулся к прилавку.
- Вечер добрый! Кофе у вас попросить можно?
- Эспрессо, американо? – тут же отозвалась Алиса.
- Черный, крепкий, без сахара.
Она повернулась к кофемашине, та тихонько забулькала. Никита некоторое время наблюдал за ней, будто бы примеряясь. И невольно гадал, сколько ей лет. Видно же, что малая. Восемнадцать хоть точно есть? Малолеток совращать еще не приходилось, а начинать как-то не тянуло.
Пробежался глазами по фигуре. Затянутые в джинсы ноги были длинными, несмотря на невысокий рост. Блузка ей, кажется, слегка великовата, но не так, чтобы это бросалось в глаза. Тоненькая, но вполне оформившаяся. Вряд ли ей светило сильнее округлиться в ближайшее время, но приятными округлостями в нужных местах она уже обзавелась. Логинов снова вернулся к лицу. И стал рассматривать профиль. Лоб крупный. Нос острый. Губы пухлые. Хорошенькая, но какого хрена Макаров к ней прицепился? Не его полета пичужка. Он по другим торчал.
- Вообще-то я кофе редко пью, - зачем-то проговорил Логинов. – И если пью, то сладкий и с молоком.
Алиса не скрывала удивления, когда ставила перед ним заказанный черный без сахара кофе. Но промолчала. Болтать с клиентами об их предпочтениях в напитках не входило в ее обязанности. Однако ее заинтересованность не осталась незамеченной. Никита мягко улыбнулся, придвинул к себе стаканчик, принюхался и заявил:
- Гадость же!
- Зачем заказали?
- Спать за рулем – не лучшая идея. Может, хоть взбодрит.
- Что-то еще?
- Жвачку мятную и… «…хот-дог», - промолвил в его голове голос Ильи. Ник наклонился над прилавком и беспомощно посмотрел на пачки печенья и чипсов. Обреченно вздохнул и послушно добавил: - И хот-дог. Сыра двойную порцию можно?
- Можно, - принялась готовить Алиса.
Рассказывать ей еще и о своей нелюбви к фастфуду он не стал. Достаточно и кофе. Взгляд его скользнул на бейдж на ее блузке. Губы растянулись в улыбку, и он спросил:
- Алиса – Кэрролл или Булычев?
- Толстой.
На мгновение озадачился, перебирая всех Толстых из школьной программы и внеклассного чтения. Потом чуть не хлопнул себя по лбу. Но вслух сказал:
- Вы не рыжая.
- Всегда можно перекраситься, - улыбнулась Алиса.
- Не надо. Вам так хорошо.
- Спасибо, но я и не собиралась.
- И правильно! Забыл попросить. Горчицу не кладите.
- А кетчуп?
- Кетчуп – да, - кивнул он, отпил кофе из стаканчика, поморщился: - А вы завтра работаете?
- Да, - глядя на его скривившееся лицо, Алиса снова улыбнулась. – Зачем себя мучить, а?
- Говорят, помогает… - жалобно сообщил Логинов и рассмеялся: - Черт, налейте мне чаю, а? Чай вы делаете?
- Чай в пакетиках. Гринфилд.
- Сойдет! И сахар!
Спустя несколько минут перед носом Логинова очутились бумажный стаканчик с кипятком, пакетик чая, четыре стика с сахаром и хот-дог. С двойным сыром и без горчицы. Ник с любопытством рассматривал сей скудный натюрморт и вспоминал Макаровские деликатесы. Есть не хотелось совершенно. Тем более это. Он оперся локтем о столешницу и опустил подбородок на кулак. После чего задумчиво сказал:
- Теперь вы знаете, что я люблю чай и не люблю горчицу. Завтра к вам заскочу на обратном пути?
- Это общественное место, - пожала она плечами.
- Это понятно… Но очень хочется узнать, что еще, кроме Толстого.
- В смысле?
- Вы любите – что еще?
- По-вашему, я люблю Толстого?
- Нет?
- У вас нет денег? – рассмеялась Алиса, внимательно разглядывая парня перед собой.
- С чего вы взяли? – еще больше удивился Ник, потянувшись в карман за бумажником и понимая, как глупо, совершенно по-дурацки улыбается. По-настоящему улыбается, потому что вдруг стало весело. Веселее, чем в машине Ильи четвертью часа ранее.
- А зачем вам еще зубы мне заговаривать? Чтобы убежать, не заплатив!
- Я, по-вашему, похож на человека, который может не заплатить? Просто пообщаться с красивой девушкой мне хотеться не может? Сколько там с меня?