Святослав вместе со светлыми князьями и старейшинами, сам того не чая, оказался в центре людского круга, и всяк смотрел на него с надеждой, словно бы ждал от него чего-то… И воскликнул нетерпеливый Удал:
— Княже! Прежде, чем мы подымем заздравные чаши во имя великой победы нашей, мы хотели бы услышать от тебя слово вещее, достойное Руси — матери и сынов ее.
Про то же говорил и князь дреговичей Мирослав, и другие мужи росские, и была просьба их поддержана воинским кругом, и Святослав не мог отказать им и сказал про то, что у него на сердце, а там было спокойно и уже ни к чему не влекуще в пространстве, как если бы он достиг всего, чего в силах был достигнуть человек, он сказал:
— Много дней и ночей, теряя в сражениях братьев по духу, родичей, провели мы в этом походе, но никто не дрогнул, мы были едины в своих помыслах и свершениях, и это помогло нам выстоять и, в конце концов, одолеть сильного противника, мнившего про себя, что он равен Богам. И за то слава россам, живым и мертвым! Слава тем, кто уже не посетит наш пир, но останется в сердцах наших и в сердцах тех, кто придет после нас на отчие земли и возрадуется, оглядев их все разом, осиянные Божьей благодатью! Слава всем вам, узрившим лик Победы! Слава Руси — матери! И да будет путь ее в грядущее чист и светел. Я верую в народ росский! Верую истово и горячо! И да будет стоять он неколебимо про меж других народов, памятуя про деяния прадедов!