-═Ты мог бы нам пособить,═-═голос у Свенальда сделался вкрадчив.═-═Вернись в Искоростень. Слукавь. Скажи, будто попал с отроком в засаду, да насилу уберёгся. Ночью же открой нам ворота.
-═Я сумею вернуться. И слукавить сумею. Ни Мал, ни Годим, ни кто другой не распознают кривды. Однако, тайно впустить вас мне не под силу. Ворота стерегут словно любимую белую верблюдицу кагана. Даром, что стража у ворот из ополченцев, но Ставр спуску им не даёт.
Помолчав немного, воевода вдруг повелел Спегги развязать пленника. Тот рассёк узел его же джамбией, и размотав верёвку, остался стоять у хазарина за спиною.
Дождавшись, покуда Ильфат разотрёт затёкшие руки, Свенальд продолжил:
-═Кабы ты согласился пустить нас в Искоростень, да хоть бы и просто присоветовал как ловчее взять град, я бы решил, что ты заслан ко мне и заманиваешь в западню. Но, ты отказался и теперь я сомневаюсь как с тобою поступить. Может прижечь, всё ж, тебе пятки калёным железом? Тогда, уж верно, правды дознаюсь.
Ильфат страха не выказал.
-═Под пыткою, воевода,═-═молвил он спокойно,═-═я поведаю всё, что ты пожелаешь от меня услыхать, да только будет ли это правдой? Поверь мне. Сам посуди, почто мне ныне лукавить?
-═Вот и я не возьму в толк - почто. Ты поверить тебе просишь, а разумно ли доверять изменнику?
-═Зачем же ты меня изменником зовёшь?!═-═отозвался хазарин с обидою.═-═Кому я изменил? Князю Малу? Так я ему не клялся. И купцу Годиму я не холоп. Служил, покуда свою корысть имел, а ныне мыслю, подле тебя-то посытнее будет.
-═Отчего так?
-═А, вот отчего. Ежели ты древлян покоришь, то чаю, и своего не упустишь. Поди-тка сызнова весь пушной промысел под себя подомнёшь. Тут-то я тебе и сгожусь - обозы с пушниной водить. Я в торге искусен. С купцами не только хазарскими, но и греческими и арапскими дружбу вожу. Товар у меня не залежится. И тебе, и мне прибыток. Не клятвою данной, а из корысти, воевода, я тебе верно служить стану.
-═Кому же вернее,═-═нежданно спросил, будто ворон прокаркал, из-за спины хазарина Спегги,═-═воеводе Киевскому или хазарскому беку?
Свенальд подметил, наконец, как вздрогнул пленник, но на голос, однако, не обернулся, а речь по прежнему повел с воеводой:
-═О твоём гридне сказывают, будто он с шайтаном знается. Я по сию пору не верил, а может и напрасно. Не ведаю как он прознал, но отпираться не стану. Я и впрямь служу беку. Так, что с того? Ныне бек тебе не помеха, а завтра, как знать, может и союзником станет. Он при кагане, что ты при Киевском князе, так отчего бы тебе с ним и не сговориться? А коли будет на то воля Аллаха, то у тебя снова во мне нужда случится.
Воевода упрятал берег под рубаху, и хрустнув перстами, молвил будто бы лениво:
-═Нынче же повторишь княгине, всё о чём мне поведал. Про Мала да печенегов. Об остальном умолчишь. Серебро и меха, что хану вёз, и лошадь я у тебя забираю. Оружие твоё тоже покуда у меня побудет.
Хазарин не только не стал досадовать, но даже сам присоветовал:
-═Лошадь мою княгине подари. По ней кобылка - угорских кровей, смышлёная да резвая, но не строптивая.
Свенальд улыбнулся. Нурманы лошадей не жалуют. Верхом сидят неказисто, а бьются пешими. Да, и коренастые выносливые нурманские кони не к верховому бою пригодны, но повозки да вьюки тянуть. Однако ж Ольга, даром что по отцу нурманка, да и баба к тому ж, а в лошадях души не чаяла. И хазарин о том, должно быть, ведал. Хитёр!..
-═Будь по твоему,═-═согласился воевода,═-═Скажи Гуннару,═-═велел он Спегги,═-═пусть накормят пленника и молока дадут, но спать покуда не позволяют. Нынче же ко княгине его поведу.
Ильфат, а за ним следом горбатый хускарл вышли прочь. Оставшись один, Свенальд поднялся и взял со стола саблю пленника. По её обложенным чеканной бронзой ножнам диковинной змейкой извивалось магометанское заклятие. Свенальдов меч тоже украшали письмена, но иные, совсем не схожие с арапскими, прямые и ровные, будто рубленные раны.
Воевода легко вытянул из ножен кривой клинок. Оглядел, покачал на ладони. Длиною хазарская сабля, пожалуй не уступала варяжскому мечу, но тяжестью лишь немногим превосходила иной скрамасакс.
Свенальд вскинул, вдруг, руку в коротком замахе, шагнул, и подавшись вперёд грузным телом, с оттягом рубанул воздух.
Сабля, задорно свистнув, сверкнула молнией, а воеводу, с непривычки к чужому оружию, едва не закрутило. На ногах устоял, но бок, и даже спину открыл для вражьего удара. Такой промах, случись в поединке, стоил бы ему живота.
Свенальд вернул клинок в ножны и задумавшись, мотнул головой. Умелому мечнику, свыкнуться с чужим оружием надобен срок, но чтобы понять его и одного-двух взмахов хватит. Свенальд с мечом давно уж сроднился.
Для сабли потребна иная сноровка. Лёгкая она. Рубить можно, лишь рукою махая, а телом давить нужды нет. Так оно выходит скорее - на один удар меча два, а то и три, сабельных придётся. Однако ж, сила не та. С бездоспешным воином ладно, но щит, да и кольчуга тож, против сабли устоят. Ну, разве клинок булатным окажется. Зато мечом, ежели уж достал супротивника, то с единого раза до груди развалишь. Однако, без брони на степняка ходить не след - посечет. Да и самому разить лучше скупо, но верно.
Поначалу Свенальд не углядел в полонённом хазарине для себя проку, и подумывал, было, опоить его дурманом, да заколов на заре, уложить в могилу со Свейном. Человечья жертва Одноглазому во всякую пору угодна, да и дружине кровавая тризна пришлась бы по нраву. Пожалуй, так бы и поступил, да сметливый хускарл угадал вдруг в Ильфате лазутчика бека. Хазарин же, не став отпираться, вымолвил то, о чём помыслил сам воевода. Нынешняя княгиня своенравна без меры. И злопамятна. Свенальд, зная о ней много худого, для Ольги что кость в глотке. Теперь-то ей до него не дотянуться, а после как сложится? Наперёд загадывая, не союз с каганатом против Киева, но сговор с хазарским беком против Ольги может понадобиться.
Что же до Ильфата, то ведая о его коварстве, Свенальд был от него оборонён, а хазарин напротив - в его власти. Ильфату нынче лукавить с воеводою, всё одно, что сабелькой махать. Пусть-ка попробует, ежели придёт охота. Одного удара в ответ довольно будет.
Вновь положив саблю на стол, воевода успел только помыслить, что Спегги запропастился куда-то, как он тут же и явился. Да, не один, с Ульфом.
Увидав хромоту сына, Свенальд нахмурил чело.
-═Не тебе ли знахарь велел лежать поболе?
-═Не бранись, отец!═- Ульф без спросу уселся на скамью.═-═Я не праздно тебя искал. О важном речь!
Свенальд глянул на Спегги, но тот лишь пожал плечами - мол, сам не ведаю.
-═Недосуг мне,═-═нетерпеливо махнул рукой воевода.═-═Ныне лазутчика вражьего взяли. Я уже о многом от него дознался. Теперь к Хельге поведу. Как вернусь, тебя выслушаю.
-═Погоди, отец! Сядь, прошу, и позволь мне говорить. Тогда, быть может, уже ныне ты поведаешь Хельге как ей взять Искоростень.
Свенальд нахмурился и пусть нехотя, но уселся.
-═Говори.
-═Мы выкурим конунга Мала, точно зверя из норы. Искоростень следует сжечь!
-═О! Вот хитрость достойная самого Локки!═-═похвалил воевода с издёвкою.═-═Не присоветуешь ли, как нам такое свершить? Хотя,═-═хлопнул он себя по челу,═-═я и сам ведаю. Станем метать калёные стрелы за стену. Скудоумные древляне нипочём не додумаются залить пожар.
-═Ныне я,═-═продолжал Ульф, отцовой издёвки не замечая,═-═как и велел знахарь, лежал у костра да слушал песни Рагне-скальда. Среди прочих, сагу о Данмаркском конунге Хаддинге, сыне Гарма[107]. О том, как он осадил конунга Хандвана, и не сумев взять Дунагард приступом, измыслил коварство. Вот,
Ловчих призвав из дружины,
Хаддинг велел им
Птиц изловить.
Птицам тем когти опутав
Паклей горящей,
Прочь отпустил.
С неба за тын Дунагарда,
Словно бы звёзды,
Рухнули вдруг.