— Врешь, не уйдешь! — изо всех сил крикнул Коломейцев и, снова вскинув неожиданно потяжелевший пистолет, нажал на спусковой крючок.
Мухаров, бежавший с ним рядом, увидел, как Коломейцев споткнулся и повалился на бок, выпустив пистолет…
Хоронили старшего лейтенанта милиции Анатолия Никитовича Коломейцева ясным июльским днем. В колонне провожающих преобладал синий цвет. Шли сослуживцы погибшего. Постепенно процессия разрасталась. Присоединялись те, кто никогда раньше не встречался со старшим лейтенантом и ничего не знал о нем до этого часа. Просто слышали люди, что ночью у вокзала бандиты убили работника милиции, и не могли отказать ему в последней почести, ибо понимали, что принял смерть старший лейтенант, выполняя свой долг…
Следователи допрашивали бандитов. Впрочем, не всех. Не мог дать своих показаний преступник в серой шляпе. Коломейцев не промахнулся. Второй бандит отстреливался до последнего патрона, но был все-таки схвачен милиционерами. На следующий день были арестованы еще три их сообщника. Следствие до конца распутало тугой клубок преступлений. Суд вынес свой суровый приговор.
СПАСИБО, ЛЕЙТЕНАНТ!
Над поселком занималось морозное утро. За городскими дымами уже угадывалось тусклое негреющее солнце. Всюду топили печи. Ленивые дымки на дальних терриконах тоже казались делом рук расторопных хозяек.
Лейтенант милиции Харитон Попов, участковый уполномоченный поселка Афонино, не торопясь шагал по улице. Под ногами похрустывал свежий снег.
В такой ранний час лейтенант вставал редко. У него было правило: после беспокойной ночи хорошо выспаться, чтобы весь день чувствовать себя бодрым. К тому же никогда нельзя быть уверенным, что следующая ночь не преподнесет сюрприза. Но в это утро в отделе намечалось совещание. Дисциплина есть дисциплина, хотя Попов мог объяснить свое опоздание вчерашним дорожным происшествием, с которым ему пришлось разбираться до четырех часов утра.
Беспокойно было на душе у лейтенанта, и он всячески старался изменить ход мыслей. Кто-то однажды сказал ему, что в грустные минуты полезно вспоминать о чем-нибудь приятном, к примеру, о детстве. Но детство у лейтенанта было не очень веселым. В семь лет, когда умерли, не пережив друг друга, отец и мать, кончились ребяческие забавы. Жизнь у чужих оказалась несладкой. Хватало всего: и попреков, и обид, и несправедливости. Нет, не стоило вспоминать детство. Вот потом, на Днепрострое, — это да! Были веселые деньки. И о службе на границе всегда вспоминается не без удовольствия. Кавалерист Попов в погранотряде был бойцом не из последних. Затем служба в милиции. Проводник СРС. СРС — это Трезор, служебно-розыскная собака. Хоть кличка не ахти какая звучная, а пес был боевой… Только проводник теперь у него другой. Ничего, славный парень. А ему, Попову, в сорок шесть лет бегать за псом уже трудновато. Отбегал свое. Да и чтоб ловить преступников, надо теперь специальное образование иметь.
Попов невольно вздохнул, припоминая недавний разговор с кадровиком из области. Да, как ни крути, ни обманывай себя, именно эта беседа, а вовсе не бессонная ночь испортила настроение лейтенанта. Разговаривали они откровенно, доброжелательно. Кадровик похвалил его, отметив, что на участке раскрыты все преступления. Однако все клонил к тому, что для работы участковым уполномоченным нужно иметь минимум среднее образование, а не восьмилетку, как у Попова. А если без среднего, то в отделе кадров получается качественный некомплект, показатели не те.
Что ж, Попов его понимал. Но и кадровик должен был бы понять его. Верно, за всю свою жизнь он так и не успел кончить десяти классов: служба отнимала все его время, скупо выделяя короткие часы на отдых, на семью. Так что же ему теперь остается делать? Уж не на пенсию ли идти? Нет, рано еще на пенсию. Опять же и раскрываемость стопроцентная. Работает не хуже других. Ничего, он еще докажет этому кадровику.
Попов приободрился, но, подходя к отделу, снова почувствовал смутную неуверенность. «А может, прав кадровик? В тираж вышел, а? Вон сколько грамотной молодежи. Я им, может, дорогу заступаю… Может, самому рапорт подать, не ждать когда сверху предложат?..»
После совещания Попов зашел к секретарю за почтой. Почта была небольшая — две жалобы, проверка адреса алиментщика и повестка следователя. Но лейтенант знал, что иногда какое-нибудь пустяковое письмецо может отнять весь день. А на сегодня он наметил подежурить часок-другой на дороге, проведать «крестника», вернувшегося из мест, которые принято называть не столь отдаленными, провести инструктаж дружинников. Много забот у участкового уполномоченного, и за все он в ответе.