Чувствуя, что больше не выдержу, всхлипнула.
— Ну, же милая. Ты ведь не думала, что я ничего не вижу? Парень он видный и всем хорош, но твоё сердечко по другому брату ноет?
Вот тут меня прорвало и я заревела в голос. Не думала, что тётка обо всём прознает. Видать не смогла я сдержать своих взглядов что украдкой бросала на Валя.
— Люблю я его, мам. — Сама не заметила, как назвала женщину мамой истосковавшись по ласковой доброте.
Она вздрогнула, стиснула ещё крепче и я почувствовала как мне на макушку закапали её горячие слёзы.
— Ну же, доченька, не плачь, любишь это хорошо, а он?
— И он любит.
Маруша рассмеялась сквозь слёзы.
— Тогда почему плачешь? Если у вас всё так ладно?
— Ничего не ладно, — почувствовав, как ком, сжимавший грудь постепенно отступает, перестала всхлипывать нежась в объятиях моей второй мамы. Женщина всё так же гладила меня по голове, перебирала пальцами, выбившие из косы прядки и не торопила с рассказом, понимая, что мне самой надо выговориться. — Я же была невестой Довера, понимаешь? Не могу я теперь быть с его братом. Не по-людски это.
— С чего бы это? Ты же не женой ему была. Или вы с Довером…
— Что-о-о? — Я вытаращила от изумления глаза, понимая о чём она. — Нет! Никогда!
— Вот и ладно. — Женщина помолчала, наверно пытаясь составить в уме цельную картину, и нахмурилась. — Или их родители против?
— Не знаю. — Вздохнув, я снова прижалась к тёплому телу тётки. — Они вообще ничего не говорят. Вроде и не запрещают, но мне самой стыдно.
— Это ты зря. Ситуация конечно не очень красивая, но как говорят, сердцу не прикажешь. Не торопи события, пусть всё идёт своим чередом и жизнь сама всё по местам расставит.
Хлопнула дверь номера, явив на пороге дядьку Казима. Увидев наши зарёванные лица, нахмурился.
— По какому случаю сырость?
— Свадьбы не будет, Казим, — призналась тётка и принялась стирать с моих щёк слёзные дорожки.
— Вот и славно. Теперь дочка домой вернётся и сосватаем её за Ивана.
Я от таких новостей икнула.
— Не надо меня ни за кого сватать. И домой не вернусь, мне и в городе хорошо живётся.
Дядька хохотнул и подмигнул жене.
— Видишь, и глаза сразу просохли. А ну собирайтесь девоньки, пойдёмте по ярмарке пройдёмся.
Тётка собралась за пять минут, нарядившись в красивое платье. Светлые волосы заплела в тугую косу и уложила на голове короной, на плечи накинула тёплую ажурную шаль из заячьего пуха. Я тоже переплела взлохмаченные волосы. Поплескала в лицо холодной водой из таза и повиснув на руке дядьки отправилась показывать родственникам не только ярмарочную площадь, но и торговые улицы с лавками. Особенно тёте Маруше пришлись по душе магазины с домашней утварью и готовой одеждой. Заручившись обещанием мужа, что ни сюда вернутся как обзаведутся деньгами, мы отправились на ярмарку. И конечно дядька сразу пошёл в ряды, торгующие мехами. Думалось мне, он не только шкуры соболей привёз на продажу.
К моему удивлению у них со старостой давно был знакомый общий покупатель на все меха. Договорившись, что торговец сам вечером заглянет к ним в гостиницу, теперь уже вместе со старостой мы направились на ту часть площади, где торговали оптом прямиком с телег. Договорившись с распорядителем о месте для них двоих на субботу и воскресенье и оплатив пошлину, мужчины, наконец, закончили дела и позволили своим женщинам увлечь их в трактир.
Как ни странно тут было почти пусто. Много свободных столов, на каждом солонка и доска под хлеб. С кухни приятно пахло всякой снедью. Едва мы устроились за большим столом, к нам тут же подошла подавальщица с блокнотом и карандашом.
— Чего изволите?
— Горячего супа, варёного мяса с кашей, сладкий пирог и кувшин морса.
Староста решил сделать за всех заказ, но никто и не думал спорить. Они с дороги были голодные. Я тоже не завтракала, убежала из дома мистера Томаса, так и не поев оладьи. И теперь услышав про сладкий пирог, сглотнула голодную слюну.
— Суп, пирог и морс принесу сейчас, мясную кашу придётся подождать минут двадцать.
Девушка записала наш заказ в блокнот и умчалась на кухню. Скоро на столе появились тарелки с ароматным рыбным супом, на доску выложили целый каравай, порезанный на тонкие ломти. В центр стола подавальщица водрузила кувшин с морсом, расставила стаканы и умчалась за пирогом. Когда принесла и его, пожелала приятного аппетита и вернулась на кухню. Тут дядька, словно только вспомнил, огорошил меня вопросом.