— Зачем ты их убил? Что они тебе сделали плохого? — спросил патриций, ужаснувшись.
— Ничего, просто я не мог больше жить вместе с ними, — заявил Турий с улыбкой и направился к двери, оставив потрясенного сенатора в сомнениях: похоже, не дано ему проникнуть в глубины человеческой души.
Вскоре вернулся мрачный Кастор.
— Ну и мошенник этот Галлик! — взъярился он. — Мы сыграли партию в кости и… представляешь, его кости оказались мечеными! Но я сразу это понял, хозяин, и тут же достал другую пару!
— Прискорбный случай, согласен, — с насмешкой заметил сенатор, который уже привык, что у секретаря свое понятие о честности.
Много лет назад в Александрии Аврелий буквально в последний момент спас грека от смертной казни за незаконное присвоение чужого имущества. Тем не менее с тех пор Кастор, похоже, недалеко продвинулся по пути добродетели.
— Ну и что же дальше? Как сыграли?
— Никак! — огрызнулся александриец. — Этот сукин сын заметил, что и мои кости меченые!
В обеденном зале стоял невероятный гвалт.
Рацион на самом деле оказался вполне приемлемым, и Публий Аврелий имел возможность понаблюдать поближе всех этих людей, готовых идти на смерть.
Обитатели школы, видимо, не испытывали ни малейшего смущения от его присутствия. Какой-то гладиатор, сидевший напротив, ел, не поднимая головы над тарелкой, а его сосед, самнит, втыкал нож в куски баранины так, словно вонзал кинжал в живот противника.
Поднявшись, Аврелий прошел в другой конец зала и опустился рядом с человеком, который ел молча, медленно, сосредоточившись, будто читал молитву, и явно получал удовольствие от каждого проглоченного куска, словно от божественной амброзии.
— Вкусно? — поинтересовался сенатор.
— Необыкновенно. Со вчерашнего дня самая отвратительная бурда кажется мне изысканным нектаром.
— Да уж, досталось тебе вчера, верно, Квадрат?
Жест гладиатора не нуждался в пояснении.
— До сих пор не верится. Мне всегда так не везло… Когда же я увидел Хелидона убитым наповал… — Он опустил глаза в тарелку, все еще не веря тому, что произошло, и в то же время не желая показывать, что у него на душе. — Но это ненадолго, — продолжал он тоном человека, которого накануне осудили на смерть. — Меня снова отправят на арену, и в следующий раз даже сам Квирин,[32] если спустится с неба в своей колеснице, не сможет спасти меня. Однако сейчас я жив. И ем.
— Что же, по-твоему, произошло?
— Ну, наверное, парка потеряла ножницы или Зевс пожелал пошутить надо мной.
— Мне кажется, он пошутил — и весьма дурно — скорее над Хелидоном.
— Да, — согласился Квадрат. — Но я еще с вечера чувствовал, что придется драться с ним. Трудное испытание для самых сильных, что уж говорить обо мне!
— А что, ты разве не победитель? — спросил патриций, удивившись такой скромности.
Квадрат невольно усмехнулся:
— Я — победитель? Посмотри на мозоли на моих руках. Похож я на воина? Я рожден, чтобы трудиться на земле, а не на арене гладиаторов. Да только вынесут меня отсюда вперед ногами…
— Но в таком случае объясни мне, пожалуйста, что ты тут делаешь?
— Думаешь, я сам попросился сюда? — с горечью произнес бедняга. — Меня прислали! Все эта шлюха, моя жена, вместе со своим любовником. Он был женат на очень богатой женщине. Они убили ее и постарались, чтобы все улики указывали на меня.
— Но суд, закон…
— Да, суд! — Квадрат горько усмехнулся. — Когда так легко купить свидетелей… Четверо показали, что видели меня с этой несчастной незадолго до ее убийства. И меня тут же заковали в цепи. Спасибо богам, приговорили сражаться с людьми, а не с животными,[33] не то вышвырнули бы на арену вообще без всякой подготовки!
— Печально, — задумчиво произнес сенатор.
— Такова моя злая судьба. С детства батрачил, и всегда приходилось отдуваться за других. И никто не хотел дружить со мной, потому что я всем приносил несчастье. Потом моя жена забеременела, и только позже я понял, что нужен ей лишь для того, чтобы стать отцом незаконнорожденного ребенка. Его настоящий отец и отправил меня сюда… Теперь оба радуются жизни, а я вот собираюсь на тот свет… — Неожиданно, сам того не заметив, он сжал кулаки. — А знаешь, сенатор, что обо мне говорят тут, в казарме? Что я уже мертв, что от меня воняет, как от трупа!
— Конечно, смерть Хелидона, по сути, спасла тебя! — заключил Аврелий. — Кстати, а где ты находился перед началом сражения? Никто тебя не видел…
Гладиатор не ответил.
— Послушай, Квадрат, я не хочу думать ничего дурного, но посуди сам: не лучше ли ответить на мой вопрос. В конце концов, ты больше всех выиграл от этой смерти… — попытался убедить его сенатор.
32
Квирин — одно из древнейших римских божеств, позднее часто отождествлявшееся с Марсом.
33
Имеется в виду приговор ad ludum, означавший, что осужденный после специального обучения будет сражаться с гладиаторами. Приговор ad bestias означал, что осужденный должен сражаться на арене с животными.