— Но если ты такой богатый, что ты здесь делаешь? — поинтересовался Аврелий, не слишком поверив его словам.
— Обычный для римлянина вопрос! — сердито отозвался Хрисипп. — В молодости я сопровождал ваши армии, глупый и наглый римлянин, пачкаясь в грязи и пыли, смешанной с кровью, которую оставляли за собой ваши легионы. Таким образом, я изучил все, что известно сегодня об этом замечательном механизме — человеческом теле — и о его недугах. Теперь я стар и не могу больше следовать за вами в ваших убийственных войнах. К счастью, мне и не нужно далеко ходить, потому что изуродованных тел у меня сколько угодно и здесь, в Риме, на арене… И я могу продолжать свои исследования: даже Александрийский музей не располагает таким количеством трупов для вскрытий!
Сенатор опустил голову, огорчившись, что обидел ученого, посвятившего всю жизнь науке, и изменил тон.
— Ты мудр и опытен, Хрисипп. Уверен, у тебя есть какие-то соображения относительно той отравленной иглы, но ты упрямо молчишь. Почему не хочешь помочь мне? Мне так нужна твоя помощь… — смиренно произнес он.
— Потому что, как наглый римлянин, к тому же привыкший командовать, ты не попросил меня об этом должным образом, — ответил Хрисипп, несколько смягчившись. — Да, у меня имелось предположение на этот счет, и даже несколько. Не так уж много ядов, которые действуют столь стремительно. Тебе известно, конечно, — я заметил и до сих пор с трудом верю в то, что ты не такой невежда, как твои сограждане… Тебе известно, что растений, из которых можно получить сильный яд, немало: аконит, чемерица, ароник, безвременник осенний и еще многие другие, только их труднее отыскать. Так вот, давай подумаем, аконит и чемерица обладают свойством мгновенно парализовывать и останавливать сердце, но это горные растения, их довольно трудно найти в центре Рима. Ароник, напротив, можно сорвать в любой сырой яме даже в городе, однако его плоды собирают осенью. То же самое можно сказать о луковице безвременника осеннего, но вряд ли убийца так долго готовился к убийству. Остается чемерица. Она цветет в конце зимы, в лесу, но в городе есть нетронутые заросли ее, посвященные богам. Конечно, яд из чемерицы не очень опасен, потому что, попав в организм, вызывает сильную рвоту, а значит, и быстро выводится.
— А если он введен прямо в кровь…
— В таком случае будет действовать намного быстрее и сильнее, особенно если смешан с другими сильными ядами, со змеиным, к примеру, или с трупным ядом животных.
Аврелий сглотнул и глубоко вздохнул, чтобы хирургу не показалось, будто у него слабый желудок.
— Чтобы приготовить такую смесь, нужны, наверное, какие-то особые условия, — предположил сенатор.
— Да, но самое главное — хорошее знание ботаники, — уточнил хирург.
— Спасибо, Хрисипп, ты оказал мне большую услугу, — с уважением произнес Аврелий. — И извини меня, если я как-то тебя обидел.
— Кто твой врач? — спросил Хрисипп, словно не слыша сказанного, но все же было видно, что слова сенатора ему приятны.
— Гиппарх из Цезарии.
— Знаю, мой ученик. Посоветую ему полечить тебе печень! — улыбнулся Хрисипп, окончательно подобрев.
Кастор с нетерпением ожидал хозяина у выхода из санария.
— Мы должны двигаться дальше. Что нам известно об этих людях? Что Хрисипп пожелал рассказать тебе? Нужно копать глубже…
— Ты прав, Кастор. Начнем с британки.
Когда они вошли в ее комнатушку, Ардуина снимала поножи. На самом виду с сундука для одежды свисал уже засохший венок из роз, словно труп распятого раба, которому отказано в захоронении.
— Эй, красавец, а что это у тебя с глазом? — весело спросила гладиаторша, обращаясь к секретарю.
— Ничего особенного, — предпочел уйти от ответа александриец. — Просто некоторое расхождение во мнениях…
— Покажи, — попросила британка. — А, ничего страшного, компресс с хорошим куском мяса — и все пройдет.
— Послушай, Ардуина… — прервал Аврелий неожиданную консультацию. — Ты знакома с Чумазым?
— Не думаю… — ответила женщина, помедлив. — Хотя минуту… Может, ты имеешь в виду того толстого, вечно грязного раба, который чистит оружие?
— Попробуй вспомнить, не видела ли ты его в подземелье амфитеатра перед сражением, — спросил патриций.
— Мне кажется, он стоял там в коридоре, — не очень уверенно сказала Ардуина.