Аврелий, не располагавший столь важными сведениями, поспешил выяснить другие подробности.
— Нисса — самая известная актриса мимического театра Помпея. На каждом её спектакле творится что-то невообразимое. Она такая соблазнительная, что… — начал было Сервилий, незаметным жестом давая понять, что хотел бы развить эту тему вдали от нескромных ушей.
— А ты откуда это знаешь? — тоном следователя заговорила супруга, как всегда с подозрением. — Надеюсь, не ходил смотреть на нее без меня!
Сервилий недовольно поморщился и подмигнул Аврелию.
— Да Нисса просто бесстыдна, — тут же пояснила всеведущая матрона. — Она так изображает любовные сцены, что уже ничего не остается для воображения. И ни одну картину не завершает в одежде. Нет, тебе не понравилось бы, — продолжала она, обращаясь к мужу. — Это так вульгарно, что становится просто скучно. Не говоря уже о том, что у нее кривые ноги.
— А вот откуда все это знаешь ты? — поинтересовался Сервилий, слегка задетый.
— Я была на одном представлении вместе с Домитиллой, когда ты ездил по каким-то делам в Пренесту.[16] Поверь мне, ничего особенного в этой вашей Ниссе нет. Конечно, не могу отрицать — она вызывает живейший интерес публики: в зале собралось двадцать тысяч человек. Слышал бы ты, как они свистели!
— Актриса, главная знаменитость непристойного мимического театра, и победитель гладиаторских боев… — задумчиво проговорил Аврелий. — В самом деле, красивая пара.
— Любовь есть любовь, — защитила их Помпония.
— Боги создали их, боги и соединили, — философски заметил Сервилий.
Тут в комнату робко заглянула одна из служанок и сообщила хозяйке, что ее ждет примерка нового наряда. Помпония тотчас исчезла следом за рабыней, и Сервилий облегченно вздохнул.
— Боги небесные, я едва не проговорился! — воскликнул верный супруг, отирая пот со лба. — Видишь ли, в ту ночь я вовсе не ездил ни в какую Пренесту, а только придумал предлог, чтобы не огорчать Помпонию… Короче, — признался он, — среди тех двадцати тысяч зрителей находился и я. Слава богу, что мы не встретились…
Аврелий от души посмеялся над тем, как непросто оказалось другу попасть на запретное представление, в то время как его жена спокойно смотрела спектакль, сидя в первом ряду.
— При чем тут кривые ноги, ты бы только видел, как она грациозна! Я даже хотел попросить тебя… — Сервилий понизил голос и с видом заговорщика продолжал: — Может, мы с тобой на днях… Придумай какое-нибудь судебное дело, над которым нужно как следует поработать… И сходим вместе посмотреть на нее, на эту маленькую актрису мимического театра.
— Можешь рассчитывать на меня, Тит Сервилий, — пообещал сенатор. — Только смотри, чтобы Помпония не узнала, иначе она убьет меня.
— Нисса будет выступать как раз через два дня.
— Прекрасно! — ответил Аврелий. — Теперь главное не забыть, а места у меня есть, — добавил он, доставая бронзовое удостоверение.
— У вас, сенаторов, столько привилегий! — шутливо возмутился Тит.
— Какие там привилегии, — покачал головой Аврелий. — Сегодня приходится благодарить Олимп, если найдется скамья позади императорских вольноотпущенников! — пошутил он, прощаясь.
Когда он шел по вестибюлю, Помпония поманила его из-за шторы.
— Эй, Публий, — тихо позвала она. — Советую сходить и посмотреть на эту актрису, — шепнула она. — Прекрасное зрелище, тебе понравится! Хотела сказать тебе так, чтобы Сервилий не слышал. Знаешь, какой он, боюсь, как бы она не вскружила ему голову, он ведь уже не молод… — Она вздохнула. — Я делаю это для его же блага, понимаешь?
— Помпония, твоя забота о муже достойна самой высокой похвалы, — с улыбкой заверил ее сенатор. — Будь спокойна, я ни слова не скажу ему.
4.
Паланкин сенатора остановился у подножия холма Оппия возле длинной кирпичной стены Лудус Магнус.[17]
Внешне школа гладиаторов не сильно отличалась от военной казармы, если не считать, что дисциплина здесь, за этими стенами, была строже, чем у легионеров на войне. Тот, кто продавал себя арене, подписав самый настоящий юридический договор, с этого момента душой и телом принадлежал ланисте[18] — словно раб хозяину, и соглашался на все — терпеть наказания, пытки, даже погибнуть в бою. И тем не менее многие добровольно подписывали этот документ.
16
Сегодня город Палестрина, расположенный у подножия одноименного горного хребта, недалеко от Рима.
17
Лудус Магнус (Ludus Magnus) — школа и казарма гладиаторов, построенная Клавдием или, более вероятно, Домицианом. Руины ее можно и сегодня увидеть на виа Лабикана.