— Я не пойду! Оставьте меня! — забился в истерике "слепой", получивший соответствующее погоняло.
"А если он и вправду слепой? — подумал Вадим. — Только боеприпасы будет в белый свет как в копеечку засаживать…"
Но это уже не важно. Раз он здесь, то должен быть как все. По крайней мере, грузы потаскает.
— Вставай! — приказал ему Вадим.
— Нет!
— Что тут у тебя? — раздраженно спросил Болото, что вынужден был вернуться на шум.
— Да вот…
— Ясно.
Взводный достал пистолет.
— Боишься умереть, Слепой?
Симулянт не ответил, но и так видно, что боится, это как говорится, увидел бы даже слепой.
— Вот это видишь, Слепой?
Болото поднес к глазам бойца пистолет и повертел у него перед носом.
— Вижу, что видишь… Так вот, если сейчас не встанешь, то ты уже не встанешь никогда. В бою, если повезет, ты еще может и не умрешь, а сейчас, если не встанешь, точно сдохнешь, потому что я тебе мозги вышибу. Усек? А ну живо встал падаль! — без перехода закричал Болото. — Ноги в руки и вперед!!! Считаю до трех! Раз! Два!
Взводный звонко взвел пистолет и упер его в лоб симулянта.
Слепой с круглыми от ужаса глазами, стал активно, но без особого успеха, шевелиться, как перевернутая на спину черепаха, пытаясь встать. Он видел, что Болото не шутит и действительно сейчас пристрелит его. Там где люди погибают десятками в одно мгновение, количество бойцов в подразделении на одного больше, одного меньше – роли не играет.
Симулянту помогли встать сразу двое, подхватив его за руки.
— Учись, — бросил Болото Вадиму. — Надеюсь, в следующий раз мне не придется вмешиваться самому. В конце концов ты командир отделения или где?
Куликов кивнул, показывая, что, если что, второго вмешательства взводного не потребуется.
Штрафники снова двинулись в путь. Там впереди продолжали громыхать взрывы, в небо поднимались черные облака. Иногда, у самого горизонта, если подняться чуть повыше на гору, можно было увидеть стремительно вырастающие грибки от мини-ядерных взрывов.
"Слава богу, что хоть снаряды от "Больших Матрон" падают, не где попало из-за дефектов в производстве, а согласно баллистической науке", — невольно подумал Куликов, представив, чтобы от них осталось, упади сюда ядерный снаряд. Да ничего. Даже горстку пепла и ту бы развеяло.
Вот и цепочка высот, тот участок, что предстояло оборонять, стоя насмерть, штрафному батальону Заречного. Комбат еще на подходе раздал приказы ротным, те – взводным и каждое подразделение двинулось на свои позиции. На один участок двинулась сразу рота в двести человек, на другой всего взвод в сорок бойцов.
Как раз взводу Болото досталась высота, которую предстояло защищать столь малыми силами. Но это объяснимо, проходы между этой высотой и соседними, что справа, что слева хорошо простреливались и много сил там не требовалось, да и не разместить там больше, точнее можно, но тогда создастся ощущение толпы на пятачке. Китайцам даже не особо целиться придется, чтобы в кого-то попасть.
Штрафники подошли как раз в период затишья и снаряды на позициях с протяжным свистом падения рвались не так часто. Китайцы стреляли больше для острастки, чем прицельно. По крайней мере, в пользу этого говорила точность попадания, а она хромала на обе ноги: то недолет полсотни метров, то такой же перелет, хотя и по укреплениям тоже попадали.
— Наша задача, продержаться на высотах до подхода подмоги, — разъяснил уже своим подчиненным взводный Болото. — Основные силы сейчас отражают атаки противника на других участках фронта… Мы должны обеспечить всем отступившим и понесшим серьезные потери подразделениям время для перегруппировки и усиления. А теперь сменитесь с отходящими и разузнайте что к чему, что следует опасаться и откуда. Все ясно? Тогда пошли. Партизан, давай на левый фланг…
Вадим кивнул и махнув своему отделению повел их на южную сторону высоты.
— М-да, весело у них тут было, — произнес Бурый, оглядев разрушения.
Повсюду воронки, стреляные гильзы, осколки и… трупы. Много трупов: китайцев, безуспешно шедших на штурм высоты и трупы защитников, разорванные в клочья, придавленные бетонными плитами и балками, просто убитые и даже не оттащенные в сторонку. Видимо под конец уже стало не до того, чтобы трупы таскать как вначале в укромные места, потому как уже нет ни сил, ни желания, а вид мертвых товарищей уже давно приелся и не вызывал никаких чувств, как не вызывает никаких чувств вид какого-нибудь булыжника. Хорошо, что на дворе властвует зима и вся эта куча мяса еще не начала гнить источая тошнотворный аромат.