Вадим ожидал после такого усиленного минометного обстрела, но и его не последовало. Вообще, на обороняемые высоты, после бесконечного гула стрельбы и разрывов, бетонной плитой обрушилась тишина. Лишь через долгие минуты ее разбавили стоны раненых китайцев.
— Командирам отделений явиться ко мне через десять минут с докладами о потерях и расходе боеприпасов, — раздался по рации приказ Болото.
Вадим снова прошелся по зоне своей ответственности. Выяснилось, что он потерял пятерых – половину своего отделения, остальные, в том числе, и он сам ранены осколками. Осознав это, боль все еще не пришла, только какое-то онемение, Вадим нанося по подступающей боли превентивный удар, вскрыл аптечку и вколол себе обезболивающее и наложил пластырь на рану, чтобы остановить кровотечение.
Уцелевший нарк уже ширнулся и уже сидел, блаженно улыбаясь своим цветным снам.
— Мы вроде как ранены… — произнес Бурый, тоже занимаясь своими ранами. — То есть искупили кровью, значит…
— Значит ты считаешь что тебя, то есть всех нас теперь должны убрать из штрафбата и вернуть в обычные войска?
— Верно.
— Ну не за такой же пустяк… — хмыкнул Вадим. — У тебя же сущие порезы.
— А как же тогда?!
— Вот если тебе чего оторвет или на крайняк подстрелят серьезно… тогда да, после госпиталя в обычные войска отправят, а так… Ты только самострелом не занимайся. Дальше штрафбата только расстрел для урока другим.
— Сам знаю…
Разобравшись с расходом боеприпасов, Вадим поспешил к взводному. У Болото левая рука висела на ремне и весь бушлат от плеча пропитался кровью.
"А вот ему действительно светит счастливый билет обратно в свое прежнее подразделение", — подумал Куликов с вялой завистью, яркость ощущения мира после боя все еще не вернулась.
Помимо Вадима явился только командир первого отделения. Командиры второго и третьего отделений погибли и их заменяли солдаты.
— Как у тебя? — спросил Болото, видимо уже выслушав отчеты от остальных.
— Пятеро двухсотые, остальные трехсотые, — Вадим показал свое кровавое пятно на правой ноге. Расход боеприпасов восемьдесят с лишним процентов.
— Как у всех…
— Второго штурма нам не выдержать. Мы и сейчас-то едва отбились, даже не верится. Что слышно о подкреплении?
— Будет через час… как рассветет. Так комбат сказал. А он слов на ветер не бросает. Так что ждем. Может нас даже сменят…
— Это было бы замечательно.
— А то! — засмеялся Болото.
Но с долгожданным рассветом их не сменили и, даже подкрепление подошло такое, что впору было зарыдать.
— И это все?! — воскликнул Бурый, глядя на двадцать бойцов-штрафников, что им прислали на усиление. — Они что, смеются над нами?! Это что и есть подкрепление?
— Видимо там решили, что, сколько потеряли, на столько и пополнили… — проворчал Вадим.
— Посадить бы сюда этих математиков! Я бы посмотрел на этих ублюдков, как они стали бы считать и из какого расчета возмещать потери, когда на одного целая сотня прет!
Что тут на это сказать? То-то и оно, что нечего… Прав Бурый.
Новичков Болото распределил по отделениям и приказал возвращаться на позиции.
— Хм-м…
— Ты чего? — спросил Куликов у Бурого, странно нахмурившегося, глядя на пополнение.
Рана начала болеть, видимо действие обезболивающего уже проходило и Вадим был бы рад отвлечься от нее разговором. Колоться слишком часто не дело.
— Да вот смотрю на них и не могу понять, что не так… Ведь определенно в них что-то не так.
— Да? — удивился Вадим и тоже посмотрел на новичков. — Одеты вроде как мы…
— Нет, не это… Понял!
— Что понял?
— Чичики сплошные! Абреки! И у нас и у остальных! Все пополнение из чичиков! Не обязательно чечены, но все кавказцы!
— Точно…
— Эй, Махмуд! — позвал Бурый ближайшего из новичков-кавказцев. — За что вас сюда всех скопом?! Этот вопрос в штрафбате задавать не принято, но ты уж нас извини, очень нетипичная ситуация, вас явно сюда по нацпризнаку загнали.
— Так и есть… а вы не знаете, что ли, да?
— Чего не знаем?
— Кавказские республики отделились от России и объявили о создании своей Конфедерации.
— Ах вот оно что! Этого мы не знали. Новости до нас плохо доходят. Но тогда все ясно.
— Мы потребовали, чтобы нас вернули на родину, как то требовали главы наших республик, — продолжил Махмуд.
— А вас за мятеж сюда, — понятливо кивнул Бурый. — Никто вашего российского гражданства не отменял, даже если вы сами от него отказались.