Я поперхнулся кофе, отставил чашку на стол и долго кашлял, вытирая наворачивающиеся на глаза слезы.
— Нет, в следующий раз я лучше обойдусь бутербродами, — наконец смог вымолвить я. — Для желудка это, может быть, и хуже, зато для рассудка куда полезнее… Ты мне обо всём этом битый час толковал, чтобы меня «побочным эффектом» обозвать?
— А ты понял из моего рассказа только это? — с грустью спросил Петров. — Ты в это поверишь… Позже. Но было бы лучше, если б ты поверил в это сейчас. Ведь тебе от этого все равно никуда не деться. Это — твоё призвание.
— Угу, «страж» на две ставки. Одна — официальная работа, а вторая — «общественная нагрузка»… «Чем вы занимаетесь?» — «Днём ловлю бандитов, а вечером — привидения»… Хочешь, дам два дельных совета? Первый: поменьше читай на ночь Стивена Кинга. Второй: уходи с этой должности, пока не поздно. Ведь рано или поздно, но доберутся и до вас. Посмотрят, чем вы занимаетесь, подсчитают, сколько денег вгрохано в ваши «исследования», и… Хорошо, если просто выгонят. А как судить надумают?! Увольняйся, Петя, увольняйся… Все, спасибо за обед… Вернее, уже ужин… Я узнал много нового и полезного, счастлив был познакомиться, премного благодарен за уделенное мне время, невыразимо счастлив… Ну, и так далее. Короче — пока! Привет покойникам и вампирам. А у меня дела.
— В замок я пойду с тобой.
— Не, это исключено. У меня психика тонкая, нежная, её нельзя подвергать таким стрессам. Ещё час беседы с тобой, и я буду напоминать нашего общего знакомого — Борисова. А при моей работе это чревато… Все, до завтра.
— Хочешь ты этого или не хочешь, но я пойду. У меня, в конце концов, достаточные полномочия, чтобы ходить где угодно, с кем угодно и когда угодно. Понадобится, так я с собой ещё и роту солдат приведу. Лучше будет, если ты оставишь на время своё упрямство и свои амбиции и послушаешься меня. Тем более что ждать придется не так уж и долго. Мне кажется, что всего одну ночь. События нарастают. Твой путь уже определен, и ты не можешь повернуть назад. Я хочу тебе помочь, а ты отвергаешь мою помощь. Придется делать это вопреки твоей воле. Или всё же?..
Я внимательно посмотрел на назойливого очкарика, подумал и кивнул:
— Уговорил. Едем. Все же веселей. Ночь длинная, темная, а одному в холодном, разрушенном особняке как-то… Как-то не так… Заодно там и доскажешь мне свои истории… Прямо сейчас и поедем.
Поднимаясь из-за стола, я неосторожно взмахнул рукой, и стоявшая на краю соусница, заполненная каким-то красным, едко воняющим раствором, опрокинулась прямо на Петрова.
— Ох, растяпа я, растяпа! — схватился я за голову. — Вот ведь медведь неуклюжий! А ты говоришь: «Страж, страж». Куда мне с такой неповоротливостью за нечистой силой гоняться?
— Не расстраивайся, — утешал меня Петров, видя столь искреннее отчаяние. — Я костюмы все равно ненавижу… Ношу для солидности, «по долгу службы», а сам джинсы и свитера предпочитаю.
— Все равно жалко, — продолжал расстраиваться я, пытаясь салфеткой размазать пятно на его костюме. — Повернись-ка… Рукав-то дай, рукав… Нет, не поможет. Солью нужно присыпать, пока не засохло. Старый верный способ.
— Да ерунда все это, — пытался вырваться из моих рук Петров. — Не стоит того… У нас и так времени — в обрез…
— Так это и займет не больше пяти минут, — не сдавался я. — От силы — десять. Сейчас мы тебя присыплем… из солонки… Вот так… Теперь посиди минут пять. Я сбегаю, позвоню в отдел. Узнаю, не произошло ли чего новенького за время моего отсутствия.