— Умно, — киваете Вы и, в очередной раз обведя помещение взглядом, интересуетесь: — А где мы вообще?
— Вот так вот прямо взял и сказал тебе! — с ухмылкой отвечает Рикман. По рядам собравшихся проходит волна смеха.
— Я не о том! — поспешно поясняете Вы. — Я понимаю, что меня не просто так провели сюда с повязкой на глазах. Я имею в виду — чем это раньше было? Кто это всё соорудил? Кто здесь жил? Во что верил? Кому молился и поклонялся? Это место явно построено не в наши дни, и даже не во времена наших дедов.
— Ну, учитывая, что ты сам жил во времена моего деда, — заметил Рикман, — даже боюсь предположить. Я не учёный книжник. Просто отыскал это место и приспособил для своих нужд.
Покончив с пустыми прелюдиями, Крысиный Король перешёл сразу к делу. Итак, Вы — человек, который был долгие годы вхожим в дела короля. Соответственно, Вы можете знать потайные пути, которые ведут прямо в его казну.
Конечно, забирать деньги у своего народа — дело паскудное. Но так ведь на данный момент это не деньги страны, а по-сути личные деньги короля Гунфрида, которые он тратит на своих наёмников и всякие прихоти.
Если Вы в деле, Вам есть о чём поговорить дальше. Если же нет, то извините. Видать, Годелот, тот самый парень, что привёл Вас сюда, долгое время следил за Вами специально и выжидал подходящий момент.
Вы в деле?
— Если да — 252
— Если же нет — 232
215
Ну, конечно же. Это может пройти. Теоретически, убежище в церкви может получить каждый, даже беглый преступник, осуждённый на смертную казнь за убийство.
Туда не имеют права врываться солдаты и светские законы не имеют там власти — это место Божье, здесь не бьют, не задерживают и не арестовывают.
На практике преступника могут выдать властям, если он виноват в серьёзных преступлениях, но и то — при условии, что его не станут казнить или калечить.
Опять же, на практике от укрываемого могут потребовать, чтобы он оставил значительное пожертвование, а если у него нет желания или возможности это сделать — выдать властям, как и в первом случае.
Но, так или иначе, справедливости ради нужно признать, что даже при всех случаях коррупции, симмонии и прочего удручающего безобразия — многие представители духовенства и в самом деле оказывают людям искреннюю и бескорыстную помощь в меру своих возможностей.
К тому же с королём сейчас отношения достаточно натянутые, и Вам могут помочь просто ради того, чтобы насолить Гунфриду.
Естественно, если он полный идиот, то может приказать достать Вас и в соборе. Но за такие дела отлучают от церкви и вменяемые гвардейцы просто не станут исполнять такой приказ.
А если какие-нибудь придурки и станут, епископ после этого донесёт весточку до Римского Папы, и от этого кретина на троне останется мокрое место.
Не будем сейчас растекаться мыслью по древу, рассказывая про битву за инвеституру, вормский конкордат, клюнийскую реформу, хождение в Канносу и прочие такие вещи.
Просто для ясности: с момента соответствующего постановления, обоюдно принятого папой и императором, короли не имеют право возводить в духовный сан и совать нос во внутренние дела епископов19, а епископы не должны производить в титулы и обладать светской властью20.
При этом монастыри связаны меж собою и подчинены своему непосредственному начальству, на чьей бы земле они территориально ни находились (т. е. по сути — государство в государстве).
Естественно, Папа далеко, а свои монархи — близко, и без крайней необходимости отношения накалять никто не хочет, но когда такое случается — прибегают к самым крайним мерам — 700
216
Не в силах противиться застилающему глаза гневу и бурлящей в Вас ненависти, Вы прерываете молитву, забыв обо всём, что было свято для Вас по меньшей мере всего пару минут тому назад.
Взяв в руки предложенный изувером меч, Вы ощущаете его тяжесть и, замахнувшись как следует, с отчаянным криком обрушиваете его на шею призрака…
…Но что-то происходит не так, как планировались. В любом случае, Вы не успеваете осознать и понять, что к чему, потому что в этот самый миг не чья-то чужая, а именно Ваша голова отделяется от тела и, рухнув на холодный каменный пол, откатывается в сторону, а рядом, заливая и без того грязную камеру кровью, падает и обезглавленное тело.
Каменный хохот призрака ещё некоторое время раздаётся во мраке и вскоре стихает. А уже на следующее утро местный страж совершает ежедневный обход и, обнаружив за ржавой решёткой ужасающую картину, седеет как лунь. Впрочем, это уже другая история…
Если Вы попадаете на этот параграф впервые, запишите 5 пунктов Героизма, 5 пунктов Вдохновения и ключевые слова « ». Переходите на параграф «0».
217
Вы пытаетесь, насколько это возможно, оградить своё внимание от бесовских речей, но в этот миг призрак неожиданно замолкает, и Вы слышите истомный сладострастный стон, исходящий откуда-то из мрака. Вскоре в воздухе перед Вами материализуется обнажённая красавица, вобравшая в себя черты всех чаровниц из Ваших грёз и желаний.
Полногрудая и задастая, она заигрывает с Вами, демонстрируя свои прелести, лукаво улыбаясь и маня. Где-то поблизости звучит озорной смешок, и вот — уже другая бесстыдница льнёт к Вам всем телом, положив Вашу неуверенную трясущуюся и словно бы вмиг одряхлевшую руку на свою молодую налитую грудь.
Вы отдёргиваете свою ладонь так, словно она обожжена огнём, и отталкиваете одалиску прочь, но та лишь раскатисто смеётся в ответ и начинает с Вами заигрывать, страстно подбираясь и накручивая золотистые локоны на пальцы.
Одна за одной, юные красотки выходят из мрака и присоединяются к этой сладострастной забаве. Светлые, как луна, тёмные, будто уголь, мулатки, азиатки, на любой вкус и цвет.
Ни одна из когда-либо виденных Вами земных женщин или дев не может и на сотую долю сравниться с красотой этих гурий, взирающих на Вас с такой сильной страстью и желанием во взгляде, как до этого не смотрела ни одна простолюдинка или дворянка даже в пору Вашей золотой молодости.
— Ну, что глаза вытаращил, старый хрыч? На срамоту опять потянуло? И это — в твоём-то возрасте! Сердечко пошаливает? Или дыхание спёрло? — грациозно виляя бёдрами, призрак проходит меж извивающимися в разнузданном танце нимфами, бесстыжие стоны которых становятся всё откровеннее и громче, а руки — маняще ласкают безупречную юную плоть. Вы замечаете, что перед Вами уже не король, а молодая королева, мать Гунфрида, ушедшая в расцвете лет писанной красавицей. Но вы никогда ещё не видели её в неглиже.
— Ну-ка посмотрите-ка, девочки, что тут у нас? Кажется, у кого-то проблемы по мужской части. Он нас не хочет, или не может? A может быть, он вообще — по другой части? — нависая над Вами обнажённой великаншей, со злой насмешкой, и в то же время заигрывая, произносит королева. — Сейчас-то ты, конечно, вдруг вспомнил и заговорил о Боге, попросил у Него помощи и заступничества. Но где твоя любовь и вера были до этого? Ты видел в Нём не цель, во имя Которой ты готов был бы пожертвовать всем, что дорого твоему сердцу, — напротив, ты видел в Нём лишь средство для достижения своих ничтожных и низменных целей, достигая которых ты напрочь забывал о Нём. Ты произносишь молитву, ты думаешь, что раскаялся, но на самом деле ты лишь боишься за собственную шкуру, а это — не вера и не праведность. Давай, будь честен если не перед другими, то хотя бы перед самим собой. Иди — и возьми всех дев, которых видишь перед собой. Они все — твои! Ну же, чего ты ждёшь? Никто — ни человек, ни демон — не коснулись их до тебя! Они навсегда останутся только твоими! Лишь только жест или слово — и каждая из них без стеснения, но лишь с радостью и покорностью сделает для тебя всё, о чём всегда втайне желала твоя похотливая гнилая душонка!
Вы понимаете, что это — мираж. Вы помните всё, что святые отцы рассказывали Вам о суккубах. Но, тем не менее, Вы просто исходите слюной от вожделения и ничего не можете с собой поделать… Или всё-таки можете?