***
Барак на деле оказался старым сараем, покосившимся и наполовину сгнившим. Когда-то железные петли держали дверь, теперь же несколько сколоченных вместе досок, стоят на земле, наполовину закрывая дверной проём.
Не было желания заходить в эту халупу, я присел на берёзовую чурку, и отправил Тихона собирать брата в дорогу. Он по первости было запротестовал, мол, не хочет оставлять отца, я велел разбудить и его, и отправить ко мне, на улицу. Вот отец семейства и показался.
- Ну и кто ты, и куда хочешь забрать детей, учти, просто так я их тебе не отдам, они молодые, крепкие, за каждого можно получить по полтора серебряника.
Вышедший, на свет божий, мужик обдал меня смрадом не мытого тела и дикого перегара. Похоже, когда-то он был здоровым и сильным мужчиной, теперь же это было жалкое зрелище. Босой, в одних штанах, подпоясанных куском бечёвки, грязный и худой, как раб на галерах. Длинные, тёмные волосы, теперь были похожи на кусок свалявшейся пакли.
- Ещё одно подобное предложение, и ты будешь жалеть, что я сразу тебя не прикончил. – он попытался было что-то сказать, и резко замахнулся кулаком – Заткнись и сядь.
Я ударил посохом о землю, и моментально уплотнившийся воздух с силой прижал его к земле. Пусть полежит, это даже не заклинание, так, просьба к стихии, теряю жалкие крохи энергии.
- Не буду спрашивать, хочешь ли ты жить, меня это не интересует, хочешь ли ты, чтоб твои деть жили свободно, чтоб они больше никогда не побирались, и могли позволить себе не только регулярную и вкусную еду, а надежду на светлое будущее. – мне не хотелось говорить с человеком под хмелем, и я кинул на него исцеляющее заклинание, которое сняло с него негативные эффекты.
- Да. – Сказал мгновенно протрезвевший мужик, его глаза смотрели на меня ясно, больше не подёрнутые поволокой дурмана. Он смотрел на меня как бредущий по пустыне человек, увидевший вдалеке оазис, и надеющийся, что это не мираж.
- Что ты готов сделать для этого? – холодности моего тона могли позавидовать вековые льды.
- Все!
- Готов ли ты отдать жизнь за своих детей, прямо здесь и сейчас?
- Готов!
-……. значит пока ты достоин жизни. – я встряхнул рукой освобождая его от чар.
-Иди, собирайся, бери только самое ценное для вас, всякий хлам не собирай, если руки растут из правильного места, сделаешь все новое.
- Спасибо.
Сказал и поспешил в развалины, волею судеб ставшие, кому-то, домом.
Надо будет обзавестись трубкой, хоть и желания закурить у меня давно не появлялось, что-то захотелось посмаковать пряного табака, да и ожидание бы скрасило.
Ждал я не долго, все трое вышли на улицу, самый младшенький держался за руку Тихона. Мальчик лет пяти, тяжело дышал через рот, и его нос был свернут влево, выглядит, так как будто его побили, тут я вспомнил, что мне рассказывал парень по пути к гильдии…
«- Пробовал не отдавать остатки денег?
- Как не пробовать, пробовал, избил он нас тогда сильно, я-то ладно да младшего жалко, он с тех пор дышит плохо, да говорить громко не может.»
Я посмотрел на отца семейства, он прятал от меня взгляд. Поудобнее перехватив посох двумя руками, я с боку ударил им по колену этого мерзавца. Он, не проронив ни звука, опустился на одно колено, его нога была сломана, и вывернута под неестественным углом. Но мне показалось мало, ещё раз размахнувшись посохом, я размазал его нос по лицу, кровь брызнула во все стороны, заливая глаза.
- Дед, не тронь папку, он хороший! Он был пьяный, он никогда бы не стал бить нас просто так, пожалуйста, не бей его!
- Успокойся дитя, как только он делом заслужит прощения, я исцелю его ногу, а травма носа останется с ним навсегда, это будет ему напоминанием о том, что он сделал. А сейчас, дитя, как твоё имя? – повернулся я к младшему ребёнку, попутно наблюдая за мужиком, он сел на землю и стал вытирать лицо от крови.
- Илья, дедушка, Тихон сказал, что ты добрый, зачем ты обидел папу?
Он и в правду сипел, и вздыхал ртом через каждое слово. Так, я не очень хорошо разбираюсь в исцеляющих чарах, жаль, что простое вливание жизни никак не поможет, рана застарелая, и аура уже перестроилась.
В книге у меня есть ритуал Великого исцеления, но это все равно, что ногти бензопилой стричь. Так, значить включаем думалку, уберём лишнюю атрибутику, ритуалистику тоже, само заклинание сократим, мне нужно только исцеление, ни к чему лишний раз богов тревожить. Итак, я взял флягу с водою, и начал читать с книги:
«Я сюда прихожу глашатаем Эа, —
Ради жизни больного послал он меня.