— Хотел бы я ухитриться объяснить вам, из-за чего! Дэниэл и я… Понимаете, я всегда был Сальери, а он — Моцартом. Я всегда отставал. Мне было просто не угнаться за его стремительными концепциями. Я еще только начинал думать, а он уже получал результат. И так — год за годом, все то время, что мы работали вместе. В конце концов это у меня стал проявляться комплекс неполноценности. Но не подумайте, это не просто зависть неудачника к гению. Постепенно — видимо, с опытом — я освобождался от этого и уже начинал думать самостоятельно. А что касается экспедиции на вулкан Авалон… Мне показалось, что доктор Трепкос скатывается в подлинное безумие. Он начал так командовать остальными членами своей группы…
— Вы полагаете, именно он отвечает за то, что произошло?
— Ну… — после некоторого молчания сказал доктор Пирс. — Утверждать это определенно я все-таки не берусь. В конце концов, мы ведь не знаем, что там произошло. И какими бы напряженными ни были наши личные отношения, я молю бога, чтобы все как-то разъяснилось. Это один из крупнейших научных проектов за последние годы. В нею уже вложено, по-моему, около двадцати миллионов долларов. И если хоть слово из того, что я вам сказал, попадет в прессу, если возникнет сенсация или разразится скандал, будут уничтожены результаты многолетних исследований. Причем, не только доктора Трепкоса, но и всего его научного 'коллектива. Я бы не хотел подводить людей, с которыми вместе работал… Видите, я даже не рискнул обратиться в соответствующие инстанции.
— Мы, разумеется, не совсем соответствующая инстанция, — кивнул Малдер. — Именно поэтому вы, наверное, и направились к нам?
— Я хотел бы, чтобы предварительное расследование было произведено, по возможности, без всякого шума,
— Если совершено преступление, то скрыть его все равно не удастся.
— Почему обязательно преступление? Это может быть и обыкновенный несчастный случай. В экспедициях даже сейчас несчастные случаи происходят не так уж редко, как вы себе, наверное, представляете.
— Но сами вы так не думаете?
— Я пока ничего не могу сказать, — доктор Пирс опять без надобности поправил галстук. Чувствовалось, что он не привык носить эту деталь одежды. — Я потому и обратился именно к вам. Скалли решительно обратилась к нему:
— Как скоро мы можем туда попасть?
— Чартерный рейс вылетает в Сиэтл завтра, — сказал доктор Пирс. — А оттуда на вертолете мы уже доберемся до горы Авалон.
— Вертолет у вас есть?
— Вертолет имеется в отряде спасателей. Считая вопрос решенным, доктор Пирс вынул кассету из видеомагнитофона. Малдер быстро пересел к Скалли.
— Не думаю, что это хорошая мысль — сразу же лететь туда, — вполголоса сказал он.
— Лучше разбираться на месте. Здесь мы все равно не получим никакой информации.
— Нет, я имею в виду, что не стоит лететь туда именно тебе.
Скалли повернулась и холодно посмотрела на него:
— Малдер!
— Что?
. — Конечно, большое спасибо, что ты обо мне так заботишься. Но уверяю тебя: я совершенно здорова. Я готова работать, и чем раньше я приступлю к настоящему делу, тем лучше.
— Тебе все-таки надо бы отдохнуть какое-то время.
— Малдер!
— Что?
— Давай больше никогда не будем об этом. Если я говорю, что готова работать, значит, я абсолютно готова.
— Хорошо, — сказал Малдер, выпрямляясь.
— Я и так потеряла чересчур много времени, — тихо сказала Скалли.
Вертолет перевалил через гряду, поросшую лесом, и пошел над долиной, в которой еще клубился утренний холодный туман. Иногда попадались разрывы, места, уже прогретые солнцем, и тогда видны были поляны в темной траве"^сое-где — бурелом, островки каких-то цветов, и — как запотевшее зеркало — гладь длинного озера.
Впрочем, скоро все это опять заслонил туман. Остались только кряжистые вершины, одна явно возвышалась над остальными.
— Вулкан Авалон, — сказал доктор Пирс, указав подбородком в сторону вершины. Малдер тоже посмотрел и кивнул:
— Впечатляет.
— Еще бы! — доктор Пирс, склонив голову в желтом шлеме, смотрел так, словно хотел разглядеть внизу нечто необыкновенное, — Это самый крупный и, пожалуй, самый интересный вулкан во всем регионе. Он единственный, чья деятельность не останавливается ни на секунду, вероятно, рке сотни, а может быть, и тысячи лет.
— А землетрясения от него бывают? — спросил Малдер.
— Заметных, разумеется, нет. Но земля иногда дрожит, и это производит впечатление на местных жителей. Плотность населения здесь очень низкая.
— Неприятно, по-видимому, проводить время в таком месте…
— Ну, нам-то с вами, Малдер, ничего не грозит. Вероятность стать жертвой землетрясения меньше, чем попасть, например, под машину, переходя улицу…
— И на извержение он способен? — По нашим данным — не слишком. Вся деятельность вулкана сейчас сосредоточена глубоко под землей. Нет никаких признаков, что лава прорвется наружу.
Малдер откинулся на сиденье и искоса посмотрел на каменистые багровые безжизненные отроги вулкана. Из кратера — громадной черной дыры, выделяющейся на общем фоне, как вход в преисподнюю, — вытекал ручьями серый дым и расползался в уступах, сливаясь ближе к долине с туманом. Казалось, что вулкан шевелится и пытается сбросить с себя каменные оковы.
— У тебя такой вид, — сказала Скалли, наклонившись к напарнику и почти касаясь его плеча. — , Малдер?
— Что?
— О чем ты задумался? Малдер выпрямился на сиденье, но не повернул головы.
— Я думаю о тех, кто сейчас там внутри, — сказал он.
Через пару минут вертолет приземлился на горной опушке. С одной стороны ее подпирал лес, где за стволами еще копилась сумеречная сырость ночи, а по другую сторону открывался гигантский провал в долину. Дна видно не было.
Моддер спрыгнул на землю. Первое, что попалось ему на глаза, — параболическая тарелка антенны, уткнувшаяся в крепкий дерн. Решетчатая ее основа была переломлена. На полпути между антенной и серыми бетонными кубиками сейсмической станции валялся разбитый прибор, извергнувший из хромированной коробки груду деталей. Зеленоватые платы, рваные провода, крошечные стеклянные трубочки…
Малдер скинул рюкзак и отступил в сторону, пропуская Скалли.
— Что? — спросила она, тоже скидывая рюкзак.
— Пока не знаю…
— Вертолет отпускаем?
— Ладно.
Винтокрылая машина снялась и унеслась вдоль долины. Туман поглотил шум работающего мотора. Воцарилась утренняя тишина, от которой зазвенело в ушах.
— Что-то не так? — Скалли тоже поглядывала на вывороченную аппаратуру.
— Во всяком случае, нас здесь встречают не слишком приветливо.
— Ну, это мы как-нибудь переживем.
— Аадно, пошли, — сказал Малдер. — Надо переговорить с кем-нибудь из персонала.
Доктор Пирс уже осматривал параболическую тарелку.
— Это была антенна, через которую сигнал передавался на огнеход, — сказал он. — Не понимаю, кому потребовалось ее разрушать.
— Может быть, сильный ветер?
— Нет, видите, опоры треножника чем-то надрублены. Антенну, скорее всего, повалили намеренно.
— Значит, ваш огнеход остался без управления?
— Видимо, так… И здесь же мы установили некоторые приборы: сейсмограф, компьютеры, датчики, снимающие ряд вулканических показателей… — Пирс выпрямился и тревожно оглянулся на лес. — Что ж, наверное, надо проверить остальные наблюдательные площадки.
— Лучше сначала пройдем внутрь станции, — сказал Малдер.
— Нет. здесь оборудование на многие миллионы долларов. И я за него отвечаю перед Комиссией правительства США.
— Неужели люди вас не интересуют? — сказала Скалли.
— Людей я здесь что-то не вижу, — сказал доктор Пирс. Он еще раз оглянулся на лес и нерешительно опустил свою сумку рядом с решетчатой железной треногой. — Если спускаться в кратер, то надо идти в ту сторону.
— Вы полагаете, персонал может быть там?
— Вряд ли. Спуск в кратер — событие все-таки неординарное. И все равно на станции должен оставаться дежурный.