Я остался сидеть. Глаза не видели, рот не открывался, тело давно уже не слушалось. Все свои силы они отдали ушам. Уши слышали, что человек и гнум в пол-лиги отсюда и не планируют возвращаться. Тело завалилось на бок… Тьма поглотила меня… Я так давно ждал эту тьму…
Тук… Тук…Тук…
Спасибо тебе, Сердце…
Сегодня я выжил…
Глава 2. Кавасар
Редкие лучи солнца пробивались сквозь кроны исполинских деревьев. Запах тлеющих углей и утренней росы приятно отдавался в груди. Холод, на который я, по началу, не обращал внимания, морозил руки. Теплый пар изо рта говорил диким обитателям леса, что скрюченный тюк темной ткани на земле у прогорелого костра — живой.
Я попытался встать. Тело по началу слушалось, а потом с возмущением одарило меня болью. В глазах потемнело, и тьма снова позвала меня в свои объятия…
Я проснулся во второй раз. Запах углей и утренней росы пропал. Солнце светило высоко над головой. Громкий стрекот насекомых рассказывал мне о том, как лес, который не щадит время тех, кто забрался сюда из Срединного Пояса, дышит полной грудью.
Я попытался пошевелить конечностями. Тело все еще отдавалось болью, но, по крайней мере, уже слушалось. Закрыв глаза, я попытался нащупать сознание, но понял, что сейчас моё «телесное» сильно преобладает над разумом и бросил эту затею. Со стоном я сел и осмотрел себя. Весь в ссадинах, синяках и царапинах. Одним из эффектов настоя цветка Анаарта является игнорирование организмом боли от увечий. Палец опух и сейчас был в два раза шире, чем обычно. Обувь вся протертая и в нескольких местах прохудилась, плащ порван. Целы были только капюшон, да походная сумка.
Гул в голове мешал сосредоточиться. Я должен идти. Бандитская парочка, скорее всего, дойдет до таверны. Но как долго они меня будут ждать? Судя по времени, они еще в дороге и будут идти еще пять, максимум семь часов. Я точно не смогу в своём состоянии их нагнать за то же время, что мне понадобилось вчера ночью.
Я поднялся на ноги, которые с возмущением дали мне знать, что еще не хотят работать.
— Надо, — ответил я ногам вслух, — иначе никак. Никак…
Я шел быстрым шагом, преодолевая боль. Сильно упрощало дело то, что ступал я по проторенной тропе. Бандиты очень грубо крушили все препятствия на своем пути. Судя по всему, все мешающие им в дороге буреломы и кустарники были срезаны тупым и очень тяжелым орудием. Например, несуразным двуручным мечом. «Да сколько же сил в этом Тареке?», — про себя позавидовал я. Я всегда был жилистым и довольно ловким — спасибо крови альва. Но вот мускулатуры мне не доставало. В Академии некоторые силовые учения давались мне весьма непросто.
После трех часов быстрым шагом я замедлился. После еще двух — мне пришлось остановиться и отдышаться. Вскоре ноги начали стремительно слабеть. Я умудрился споткнуться о торчащий корень и, потеряв равновесие, свалился навзничь.
— Ч-черт! То же мне альв, — выругался я громче чем следует.
Я встал, подумал и… бесцеремонно уселся прямо на злосчастный корень. Достав из сумки маленькую деревянную фляжку, я сделал небольшой глоток. Горячительное теплом отозвалось во всем теле. Положив фляжку на свое место, я встал и с улыбкой во весь рот продолжил свой непростой путь.
Оставшуюся дорогу я старался больше накопить сил, чем потратить. Несколько раз я закрывал глаза и вслушивался в себя, но сосредоточиться никак не получалось. Мысли о том, что самое сложное еще впереди не давали очистить разум. Солнце заходило за горизонт, когда я вышел на полянку, где вдалеке уже виднелась, просевшая в одну сторону, таверна «Старый Дубок». Таверна, к которой я уже начал привыкать…
— Где ты был? Ну! — с ходу выпалила Шеня. Ее миловидные пухлые щеки стремительно менялись в цвете, — Почему я должна делать все одна? Ты забыл какой завтра день? Вон уже первые гости на пороге!
Кухарка была рассерженная, но все же предложила мне ломтик чёрствого хлеба с рыбьей икрой. Ее лицо было озабочено моим длительным отсутствием, но она не стала задавать лишних вопросов.
Я не забыл какой завтра день. День Памятства. Три крупнейших государства Известного Мира, открывают в столицах друг у друга грандиозные ярмарки. Яства, специи, шелка, амуниция, развлечения — все что душе угодно. Вот уже столетие Бескровной Войны короли раз в год кичатся друг перед другом своим благополучием. Каждая держава хочет показать, что у них дела обстоят лучше, чем у соседа за Разломом и, ради этого опустошают свою казну. Потому что, если у соседа лучше, значит ты слабее его, а если ты слабее, то Бескровная Война может стать резко Кровавой Войной. Срединный Пояс, где Время щадит всех и каждого, уже очень и очень давно страдает от перенаселенности. Ярмарки эти не окупают и половины своих инвестиций со стороны государств, но, при этом, привлекают торгашей всех мастей, чей товар более востребован. Огибать Разломы через Лес Полувременья для того, чтобы слишком дорогое продать бедным или ненужное — богатым: дело совсем неприбыльное. Меч везде останется мечом, и, неважно, владенская, строгаская или хашаарская гравировка на его эфесе. Тем не менее, это единственный день в году, когда таверна «Старый дубок» не выглядит заброшенной.