— Это — хороший радиопередатчик на ультракоротких волнах. Она пытается связаться им с какой-то далекой станцией. С какой же? Погодите, дайте разобраться, что именно означают те точки и тире, которые неутомимо она выстукивает. Что? Неужели?.. Да! Она выясняет позывные одной из станций Красной Страны. Что ей нужно? Ведь это запрещено — связываться даже случайно с Красной Страной. Давайте прислушаемся, вот ей кто-то отвечает. Она говорит…
Но мы с читателем, безусловно, не дали бы возможности постороннему слушателю, тем более — радиотехнику, — слушать дальше разговор Мадлен с далекой Красной Страной. Кто знает, может этот техник передаст об этом в лагере Бирза и Говерса. А нам этого совсем не хотелось бы, потому что, безусловно, все наши симпатии принадлежат другому лагерю — рабочим Нью-Харриса, упорно борющихся против капитала. Не так ли?..
СТРАННЫЕ ШТРЕЙКБРЕХЕРЫ
Помрачнело утро. Ежеминутно может начаться дождь. У заводских ворот — шеренга полицейских, пристально охраняют завод от забастовщиков. Впрочем, заводские ворота охраняют не только полицейские. Недалеко от них стоит ещё большая шеренга рабочих, тоже охраняют заводские ворота. Но они охраняют завод от штрейкбрехеров. Рабочие не пропускают ни одного из них, хоть штрейкбрехеры и имеют специальные справки от желтой профсоюзной организации, которые подтверждают их «доброе намерение».
Рабочие сначала смеются, а затем слышится:
— Продажные души, забастовку сорвать хотите?.. Такое ваше доброе намерение? А ну, поворачивайте назад! И скорее, а то у нас руки-то чешутся…
Умный штрейкбрехер хорошо понимает такие намеки. Быстро разворачивается и спешит назад, не желая попробовать на своей спине тяжелых рабочих кулаков. Однако, некоторые из штрейкбрехеров пытаются пройти и спорят с забастовочными патрулями. Тогда им приходится не сладко. Рабочие хоть и помнят приказ забастовочного комитета «избегать столкновений и драк», — но трудно сдержать себя, когда видишь такого мерзкого человека, который хочет заработать на нищете забастовщиков!..
Тогда в воздухе раздаются ругательства, кто то кричит, кто-то бежит назад от завода, проклиная забастовку и рабочие патрули. Полицейские у ворот слышат это, но не вмешиваются: им пока запрещено вмешиваться в столкновения между рабочими, если такие схватки, конечно, не касаются непосредственно полиции.
Очевидно, Бирз ещё не сказал последнего слова. Он что-то ждет. Он хорошо видит, что забастовочный комитет не выполнил его предложений, — забастовка не прекращается. Однако, Бирз также не осуществляет и своих угроз. Тим сказал, что здесь что-то неладное: неужели Бирзу повезло окончательно наладить дело с роботами, что он бросил угрожать рабочим?..
Опять схватка между рабочими и очередными штрейкбрехерами, пытающимися пройти к воротам. Их двое: мужчина и женщина. У мужчины, пожалуй, болят зубы, его щека перевязана. Женщина тоже какая-то неуклюжая, тощая и грязная. Даже ее родственники не могли бы узнать под этой грязью свою мать или сестру.
Штрейкбрехеры пытаются пройти. Им кричат:
— Назад! Назад! Ты, чертов сын, не лезь, последние зубы выбьем!.. Удивительно, но оба штрейкбрехера все же прорвались. Они стремительно под громкие крики толпы подбежали к полицейским — и тут только почувствовали, что избавились от опасности.
— Ваши документы? — Сухо обратился к ним полицейский.
— Вот, пожалуйста, — вздыхая и поправляя повязку на лице, ответил человек, — всё в порядке. Меня и жену направляет сюда профсоюзная организация — убирать помещения, мыть окна и тому подобное. Ну и проклятые патрули, чуть не побили. И чего вы не помогаете?
— Проходите! — Вместо ответа приказал полицейский. И когда штрейкбрехеры прошли дальше, он строго сказал другим полицейским: — Не люблю я этих гадов-штрейкбрехеров. Конечно, я выполняю свои обязанности. Но, как вспомню, что они предают своих же братьев — с души воротит. Честное слово!..
Между тем штрейкбрехеры были уже далеко. Они шли рядом, молча. Пришли в цех. Разыскали смотрителя. Тот подозрительно посмотрел на них:
— Как вам удалось пройти?
— Ой, и не говорите! — Громко вскрикнул человек. — Едва костей не переломали. Женщина вот до сих пор стонет…
Смотритель улыбнулся:
— Вот, чёрт, хорошо охраняют завод, эти патрули. Как свой собственный. Ну, идите в цех, надо окна помыть.
Штрейкбрехеры направились дальше. Мужчина незаметно, чуть слышно, сказал женщине:
— Хорошо сказал этот смотритель: «охраняют, как собственный». А? Женщина не ответила. Она шла мимо железных чудовищ. Роботы стояли спиной к ним вокруг станков и спокойно работали. В цехе почти не было людей, только смотритель проходил время от времени мимо станков и внимательно присматривался к роботам. Иногда он замечал неверное движение, или нечёткое поднятие руки. Тогда останавливался, осматривал робота, что то исправлял. Иногда это ему не удавалось; тогда он звонил куда-то по телефону. Мужчина-штрейкбрехер услышал следующее: