— Чего она улыбается? — В сердцах воскликнул Говерс.
— Видите ли, это длинная история, — подыскивая слова, медленно ответил Бирз, — если позволите, я вам расскажу об этом чуть позже. Мисс Стрэнд, я не задерживаю вас. Кажется, наш разговор закончился?..
Мадлен не отвечая повернулась и вышла из кабинета. Её ждал секретарь Бирза; он должен был провести её в комнату мимо неподвижных роботов.
Говерс сидел на диване, вытирая лоб платком. Бирз подошел к нему:
— Но, мистер Говерс, я всё же не понимаю, как вы оказались здесь? Разве вы не знали о нашем положении?.. Только вчера я докладывал вам об опасности…
— Что вы мне докладывали? Я и сам знал, что опасность. Но здесь уже восстание. Хотя… — он перевел дух, — хотя, и в Нью-Йорке не лучше.
Бирз не сдержался:
— Что?..
— То, что вы слышите. Там заваривается точно такая же каша. Началось с коммунистических демонстраций, затем несколько столкновений с полицией… Баррикады… в город вошли войска… начинается гражданская война…
Он замолчал. И тут же, словно вспомнив, спросил Бирза:
— Где же ваши войска? Они давно, по моим сведениям, должны уже быть здесь.
Бирз пожал плечами:
— Чёрт его знает!..
Телефонный звонок прервал его: звонили из полиции.
Бирз внимательно слушал. Затем воскликнул:
— Хелло! Кто перебил? Центральная! Хелло!
Ответа не было. Бирз швырнул трубку на аппарат и вернулся к Говерсу:
— Начали говорить о войсках, о нашем положении: ведь полицию, как и завод, осадили вооружённые рабочие. И вдруг связь прервалась, словно кто-то разъединил нас…
Электрическая лампа на столе моргнула раз, потом второй. Бирз выругался:
— Это что за штуки ещё?..
Лампа моргнула ещё раз — и погасла.
— Нет электричества… — раздраженно констатировал Бирз.
И снова зазвонил телефон: он звонил настойчиво в темноте, словно насмехаясь над людьми, которые только несколько дней назад диктовали свою волю всем, кто был вокруг них.
— Я слушаю, — сказал Бирз, взяв трубку.
— Если не ошибаюсь, вы Томас Бирз? — Ответил голос в трубке. — Хорошо. Джонатан Говерс с вами?
— Кто говорит? — Яростно крикнул Бирз.
— Неужели не узнаете? Человек, с ним вы уже разговаривали однажды по телефону. Помните, когда ваши роботы пришли в забастовочный комитет демонстрировать свою мощь? А? Я — Боб Лесли.
— Чего вы хотите?
— Прежде всего узнать, как чувствует себя мистер Говерс после встречи с нашим отрядом. Однако, не время шутить. Позвольте проинформировать вас, что город — в наших руках. Полиция обезоружена. Социал-фашисты разбиты вдребезги. Мы ожидаем прибытия войск, чтобы совместными с ним силами заставить вас сдаться. Конечно, это произойдёт только, если вы не захотите уступить сейчас, не дожидаясь этого.
— Нет не хочу. Посмотрим ещё, как вы заставите меня «общими с войсками силами», — иронично ответил Бирз.
— Хорошо. Будет хуже. Но — вы сами этого хотите.
— Имейте в виду, что под моим руководством ещё роботы, — добавил Бирз.
Голос в трубке засмеялся:
— Посмотрим. Под вашим руководством, говорите?.. Хорошо. Посмотрим. Пока. Пожелания уважаемому мистеру Говерсу!
Трубка выпала из руки Бирза. Он подумал, что хотел сказать Лесли, выражая такое недоверие к его, Бирза, словам о роботах. Джонатан Говерс вздохнул. В неясной полутьме было видно его оплывшее тело, бессильно лежащее на диване. Он вздохнул ещё раз и сказал:
— Значит, мы сидим, как мыши в мышеловке…
Бирз молчал. На этот раз Джонатан Говерс очень точно определил положение.
ЧЕГО НЕ ПРЕДУСМАТРИВАЛО КОМАНДОВАНИЕ
Вечер, тишина… Испуганные грозными событиями фермеры осторожно прячутся по своим фермах. Красный Нью-Харрис — за десять километров от них, — и это расстояние военное командование объявило карантином. Все пути контролировались вооружёнными патрулями, которые имели строгий приказ — задерживать всех, кто пробовал бы идти в Нью-Харрис или, наоборот, выходить из города.
Тишина, тревожная тишина!.. Только иногда слышится лязг оружия: это идет смена патрулей. Ещё вечером солдаты получили приказ — быть готовыми к выступлению. Часовые проходят линиями белых палаток и прислушиваются: не слыхать ли где-нибудь разговоров?.. Ведь они должны немедленно сообщать командирам о всяких подозрительных разговорах.
Нет, всё спокойно. Солдаты спят, повсюду тихо — и часовые медленно проходят мимо палатки. Но интересно: почему это, увидев ещё издалека, у караульной будки, высокую фигуру офицера, — часовой сразу изменил направление движения… Он идет навстречу офицеру, чётко чеканя шаг. И эти шаги, звучат так, что их слышно в каждой палатке, мимо которой проходит часовой…