— Ну, хорошо. Вот, еще. Скажи товарищу Шервуд с мотоциклетной команды, чтобы он прервал связь главного штаба с сотнями. Пусть мотоциклисты приказы принимают, но передают их нам. Хорошо. Далее — задача тебе, Экслер. Ты же знаешь местность. Так?
— Родился здесь.
— Значит, ты немедленно отправишь надежного парня из твоих в город, передать, что не надо тратить патронов на стрельбу. Ведь солдаты будут стрелять в воздух. Не так ли?..
… Командование заседает. Блестящий план почти готов. Но — кто же, этот план будет выполнять?.. Самому штабу и господам офицерам вряд ли удастся осуществить его…
Дежурный офицер проходит линиями, прислушивается. Ничего не слышно, кроме четких шагов часовых. Всё в порядке. Разве может он заметить тонкие ниточки, идущие от фермы, где сидит Джорди Рун-дал, к каждой из линий, к каждой палатке… А те нити крепко связывают коммунистические секретные ячейки, прочно связывают рабочих, которых, мобилизовав, правительство заставило переодеться в военную форму. Но правительство, видимо, забыло, что в солдатской униформе оказались те же рабочие; забыло, что многие из них помнят, как они работали на заводах, а некоторые даже и на огромном заводе короля машиностроения, Джонатана Говерса.
Джорди Рундал верно сказал Бобу Лесли — он действительно развернул работу. Какую бы жестокую дисциплину не заводило командование, — ему не довелось даже краем уха услышать о деятельности коммунистической организации.
Две недели Джорди Рундал находился в лагере, надев обычную солдатскую униформу. Он откровенно ходил по лагерю, прикидываясь то часовым, то подметальщиком с метлой, то гонцом. И одновременно работали его восемнадцать организаторов. Командование сообщало в главный штаб о том, что войска готовы к наступлению и только ждут приказа. Джорди знал, что командование не ошибалось. Войска были наготове, по крайней мере их подавляющее большинство. Они лишь ожидали приказа. Но солдаты были готовы — к какому наступлению и чьего приказа ждали?..
Здесь командование немного ошибалось. Оно вряд ли полагало, что солдатские штыки могут повернуться против него, что солдаты ждут приказ революционной организации, чтобы присоединиться к победившим пролетариям Нью-Харрис, силой оружия сломив сопротивление командиров и фашистской части отряда…
… Внезапно, совершенно неожиданно и резко раздались звуки сигнальной трубы. И через минуту лагерь ожил… Из палаток выходили солдаты, они выстраивались под командой офицеров. До сих пор ещё нельзя было заметить чего-то неопределенного. Солдаты молча шли отрядами туда, куда приказывали им идти офицеры. Звучали команды, слышался звон оружия. Где-то в стороне грохотали броневики.
Солдаты выступали в сторону Нью-Харрис. Взвод шел за взводом, сотня за сотней. Куда же делись организаторы, почему войска выполняют приказ командования, почему они движутся на рабочих?.. Ведь приготовлены орудия и пулемёты, ведь выехали уже заранее броневики — они грохочут далеко в темноте…
Войска движутся на город, на рабочих. Неужели Джорди Рундал смылся, неужели войска не остановятся… Идут, четко перестраиваясь на ходу, выполняя офицерские команды…
Ещё десять километров остается до Нью-Харриса. Он там, внизу, где видны огни железнодорожной станции. Город лежит в темноте, будто никогда и не был он залит электричеством. Не видно гигантских, всегда освещенных корпусов машиностроительного завода, не видно ярких уличных фонарей.
… Джорди Рундал мчался в коляске мотоцикла вниз, обгоняя сотни. Он показывал патрулям пакет, адресованный передовым пикетам, что защищали путь внизу. Джорди Рундал мчался вниз. Он смотрел на огни станции, в темноту, окутавшую город. Он высчитывал минуты…
Город был уже недалеко. Вот и передовые пикеты. Джорди подал мотоциклисту знак остановиться. Стало тихо. Джорди вышел из коляски, размял напряжённое тело.
— А дальше? — Спросил мотоциклист.
— Подождём, — ответил Джорди, — вскоре начнется. Давай пока ракету, надо известить.
И через минуту высоко в небе яркой белой огненной линией мелькнула сигнальная ракета.
ВСТРЕЧАЕМ ДРУЗЕЙ-СОЛДАТ, ТОВАРИЩИ!
Действительно, если на заводе царила тьма, совсем другая картина была у вокзала. Здесь работа шла под яркими лучами электрического света. Выгрузкой вагонов с оружием руководил сам Боб Лесли. Это он распорядился, чтобы электростанция отключила завод и заводские дома:
— Оставить Бирза и Говерса без света очень стоит. Я по своему опыту хорошо знаю, как деморализует темнота, — сказал он Тиму.
Выгрузка двигалась энергично. Осталось уже всего с полвагона, когда в небе мелькнула огненная линия ракеты, и почти одновременно к Бобу подбежал рабочий с ружьем: